- Прости, что?.. - спросил я, после затянувшейся паузы, во время которой мы тупо глазели друг на друга, будто виделись впервые.
- Ты мой сын, Фред. И веришь или нет, ты мне не безразличен. Если бы я знал, что мои благие намерения, отдалят нас ещё больше, лучше бы остался в стороне. Но я никак не могу понять, как вообще можно быть таким пассивным ко всему, будто тебе всё безразлично...
- Я спрашивал о телефоне, - мне пришлось перебить пламенную речь отца, ведь внутри меня загорелось ещё большее негодование, когда любые связи с Джо оказались оборванными. Я просто уехал, не объяснившись перед ней, заверив девушку предварительно в том, что обязательно явлюсь. Мне стоило лишь представить, как на чёртовом перекрестке она непременно встретиться с придурковатым Риком. Они будут ждать пятнадцать минут, прежде чем Джо совершит пять взволнованных звонков, которые будут предугадано пропущенными. И её доверие ко мне если не пошатнется в очередной раз, то точно сломиться, разрушив наши отношения навсегда. И эта перспектива меня совершенно не радовала, если не сказать, что разрушала окончательно.
- Конечно же, телефон важнее разговора с отцом, - мужчина опустился на кровать, скрипнув пружинами ещё раз.
- Ты не понимаешь... Я даже не предупредил Джо. Я ведь обещал ей прийти.
- Можешь взять мой телефон, если это так уж важно, - он протянул свой сотовый, который мне хотелось с силой выхватить, только бы разбить о его дурную зловредимую голову.
- Я не знаю её номера. Чёрт, - я ударил себя ладонью по лбу, когда желание ударить отца всё ещё было сильнее. - Зачем ты вообще это сделал?
- Исключительно в воспитательных целях. Если уж условия домашнего ареста были нарушены, я должен был придумать иное наказание, - продолжил объясняться отец, раздражая меня с каждым произнесенным словом всё больше и больше. - Боже мой, Фред, ты сбил меня с мысли. Ты отвлекаешься на глупости.
- Джо - это не глупости, - я прямо так и сжал ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. - Ты ничего не понимаешь. Я дал ей обещание прийти. И я не могу его нарушить. Я не могу подвести её снова...
- Сынок, послушай, - он стал потирать переносицу, изображая полнейшую усталость от того абсурда, что происходил в ту секунду. И я ненавидел его. Больше, чем когда-либо. Едва я хотел сделать малейшее усилие, чтобы всё наладить, вернуть к себе Джо и то легкое чувство забвения, которое она дарила вместе с иллюзией о том, что всё будет хорошо. Я скучал по времени проведенному с ней, и хоть всё нарушилось за доли секунды, когда я поддался яростному инстинкту разрушения, возвышающемся над контролем помутненного сознания, я скучал за ней. День моего рождения был не лучшим для воссоединения. Я должен был уйти. Я не мог сделать ничего кроме этого, потому что в тот раз Джо перешла черту, и агония запутанных чувств к девушке не могла погасить нарушенный установленный мною же порядок вещей, в котором я был кем-то, кто взял за привычку разрушать всё прекрасно сияющее, что происходило с ним.
Джо казалась мне наибольшей ценностью, с которой я пытался быть осторожным, хоть это давалось с трудностью, стоило ей что-то сотворить. Она была живым человеком, каковым являлся и я, а потому не была совершенной, но всё же её чувства казались мне хрустальными. Если я говорил глупость, то знал, что Джо снесет её, не приняв близко к сердцу. Если я врал, то знал, что Джо эта ложь порадует. Если я говорил правду, она не воспринимала меня всерьез. Она стала первой, кого я боялся потерять, потому что чёрт его знает, что в ней было такого, чего не было в других, которые пытались меня спасти, образумить, привести в чувство после смерти Нэнси. И всякий раз это ни к чему не приводило. Её мертвые глаза контролировали моё подсознание, поселившись там, как на чердаке, куда складывали старые ненужные вещи, что стоило бы уже давно выбросить. Джо пронеслась на моем чердаке, как маленький смерч, вытряхнула оттуда всю пыль вместе с несносным духом, оставив по себе, тем не менее ещё больший беспорядок.
И мне действительно было необходимо предупредить её, что звучало бы, как очередное оправдание, которое всё же было бы лучше безответного ожидания, на которое я обрек бы девушку. Возможно, я слишком драматизировал, но это было единственным, что имело значение. Джо была единственной, кто имел значение.