Плохим примером был псевдо-парень Эллы Сэм. Он остался в городе и стал садовником, работающим на местных богачей, которые здесь были в меньшинстве. Их дети, как правило, учились в Кэнноке, а потому я не был знаком ни с одним из них. Не уверен, рисковала ли компания Рика туда соваться, хоть они и были сами по себе отбитыми. Хоть Сэму, я наслышан, платили неплохо, но парень отказался от большего всего-то ради моей сестры, любовь которой не стоила подобных жертв.
Я вдруг представил, как сбежал бы в одиночку и потерял бы даже то мнимое всё, что у меня было. Сбежать с Джо было совсем другим. Это скорее выдавалось приключением, чем неоправданным риском, на который я чуть было не подписался. Я не был любимцем судьбы (или, по крайней мере, был в этом убежден), а потому не находил того, ради чего мог бы рискнуть. У меня не было достаточных причин делать этого, а бросаться в омут с головой было явно не по мне.
Меня вдруг охватил страх выпасть из жизни. Порвать связь с родителями, Эллой, Джо, группой, чтобы погнаться за призрачной целью? Я-то и не знал, кем хотел быть, к чему должен был стремиться, где хотел оказаться через лет пять. В этом не было смысла. Свобода рисковала стать заключением. Подписаться на это означало потерять себя в вихре неправильных решений, что я умело совершал, не покидая даже зоны комфорта, рамки которой в последнее время стали размытыми.
Я хотел отвлечься хоть ненадолго. Предложил Дженне покататься на коньках, но та отказалась из-за работы в магазине. Невзирая на то, что наши отношения продолжали быть по-дружески теплыми, стоило ожидать, что это предложение переходило их черту. Мне было так скудно, что я об этом даже думать не хотел, ведь круг моих знакомых был узок. С отчаянья написал даже Рику, который охотно согласился. Рискуя написать ему, я подозревал, что парень откажется, но тот меня удивил. Наверное, моё предложение удивило его не меньше.
— Выглядишь плохо, — сказал парень, когда мы уселись в автобус по дороге в Кэннок. — Чувствую себя не лучше.
Я чувствовал себя неловко в его компании, но всё же лучше, чем одному. Мне будто надоело слоняться по миру в одиночку. Наверное, я слишком привык к компании Джо, чтобы вернуться к истокам отстраненности, что теперь была невыносимой. Напрочь забыл, каково это было идти гулять в одиночестве, проводить вечера без ожидания чьего-то сообщения и быть совершенно безразличным к тому, ранил ли я кого или нет, потому что ранить не было кого. И это вроде как нравилось мне, но в то же время пугало, как сильно я стал зависим от людей.
Мы много не болтали с Риком. Он совсем не был похож на Найджела или Джонни, которые позволяли мне быть вольным слушателем их россказней, хоть с последним и я мог позволить себе говорить, ощущая себя полноценным участником разговора. Невзирая на то, что Рик был геем, он продолжал оставаться Риком, грубым, неотесанным парнем, чьи интересы заканчивались на уличных драках и футболе.
Как оказалось, парень совершенно не умел кататься на коньках, что премного меня позабавило. Я получал ещё то удовольствие, наблюдая за его жалкими попытками не упасть, что получалось совсем скверно. Ещё больше я зашелся хохотом, когда какой-то мужчина предложил Рику свою помощь, отчего тот грубо отказался. Парень позвал на помощь меня, и хоть сперва я наслаждался его беспомощностью, но затем сдался, подставив Рику своё плечо.
— Это ужасно. Не удивительно, что Джо бросила фигурное катание, — пропыхтел Рик, меняя «проклятые» коньки на обувь.
— Что?.. — я хотел расспросить у него об этом подробнее, но телефон разрывался от входящего звонка, норовя выпрыгнуть из кармана. Это была Джо. Я заметил, что от девушки было несколько пропущенных звонков.
Я принял вызов с плохим предчувствием, что что-то было не в порядке. Оказалось, что всё было ещё хуже, чем я мог предполагать.
— Фредерик, ты оставил телефон в заднице? Какого чёрта ты не брал трубку? — голос девушки оказался таким громким, что мне пришлось отстранить телефон от уха. Было непривычно слышать, как она кричала, но голос принадлежал ей, а потому ошибки быть не могло.
— Что случилось?
— Джонни пытался покончить жизнь с самоубийством. Ты должен срочно приехать в больницу!
Глава 23
Он обо всем узнал. Лив вынуждена была признаться мужу в измене во время того, как объявляла ему о беременности, к которой тот не мог быть причастным в силу физического недостатка. Джонни отреагировал на это плохо, куда хуже, чем того кто-то мог ожидать. И я почувствовал груз собственной вины за то, что знал о романе Лив и Райана достаточно долгое время, чтобы рассказать обо всем Джонни и быть рядом с ним, обороняя от того, что всё же произошло. Кто ведь мог предположить, что он любил жену так сильно? Джонни был наивным парнем и достаточно ранимым, но я и предположить не мог, что эта любовь граничила с безумием, толкнувшим его на столь необдуманный поступок.