— Мне больно, — тихо выронила девушка. Я смотрел на неё лишь до того, как она подняла глаза на меня. Сперва подумал, что дело было в ране, а затем вспомнил о том, что по-прежнему сжимал её запястье. Выпустив его небрежно из рук, я отошел от неё на шаг. Облокотился об один из кухонных шкафчиков, перевел взгляд на вид за окном.
Я во многом ошибался. Я так тщательно пытался не обращать внимания на разрастающуюся трещину между нами, заклеивая её то и дело беспорядочно пластырями, но за ними она разрасталась. И эта трещина была наложена на нас клеймом с самого начала незаурядного знакомства, когда я дал ей сходу понять, что хотел быть оставленным в покое, а Джо своим скоропостижный уходом заявила о том, что изменит это желание, заставив меня только и думать о том, чтобы она никогда не оставляла меня в покое. Мы не распадались на части, но ломались сами по себе, возлагая всё больше сил, чтобы заполнить пропасть, что становилась между нами всё больше.
Похоже, Джо почувствовала это куда раньше. Я понял это в ту самую секунду, когда журчание воды привело мысли в норму. Те кололи стенки сознания, вынуждая принять тот факт, что Джо уезжала. И дело было даже не в том, что она оставляла меня, а в том, что я терял время, что мог посвятить ей. И я злился на самого себя, что испортил всё ещё с самого чёртового начала, прежде чем сделать эти отношения здоровыми и полноценными.
Она выключила воду, погрузив нас обоих в тишину. Снова взялась за дурацкую бутылку. Я сдался и всё же помог ей открыть её, получив в благодарность слабую улыбку. Пока я разливал вино по бокалам, Джо принесла бинт и антисептик. Я привел её руку в порядок. Наши ладони соприкасались, кожа к коже, взывая цветы расцветать внутри моей грудной клетки, а затем убивать легкие из-за аллергии на них же. Джо крепко сжала мою ладонь в своей, не позволив усомниться в том, что она и в этот раз не заметила, как сплелись наши пальцы. Её глаза неотрывно наблюдали за моей реакцией. Казалось, девушка издевалась надо мной.
Джо нарезала сыр. Я сделал салат. Мы уселись на кухне друг напротив друга и продолжили пить вино, не превращая вечер в беспорядок.
— Знаешь, я рад за тебя, на самом деле, — без особого энтузиазма признался я.
— Врешь, — её глаза блестели. Пьяная улыбка украшала красивое лицо. Я должен был бы остановить Джо, если бы сам не испытывал нужды в алкоголе. — Всё ещё злишься.
— Возможно, но уже не так, — признался я, немного приукрасив правду. Я по-прежнему был зол и сбитый с толку. Ударенный в голову алкоголь лишь подпитал воспаленные чувства, дал им большую волю на распоряжение моим уставшим телом.
— Ты ещё привыкнешь к этому, — Джо снова рассмеялась. Я ухмыльнулся, не находя в сложившейся ситуации и капли того, что могло бы меня рассмешить. Находится рядом с ней уже было мучительно. Но мог ли я оставить её лишь из-за чувства обиды за то, что девушка развивалась, двигалась к призрачной цели, шла за мечтой? За то, что она делала что-либо, чтобы её жизнь была разнообразней. За то, что меня ей было недостаточно.
— Мне придется это сделать.
— Господи, — Джо наклонилась над столом. Она набрала полные легкие воздуха и прикрыла глаза, будто ей стало вдруг плохо. Распахнув их, девушка сделала большой глоток вина. Ей всё было мало. Она выпила достаточно для того, чтобы ей было плохо, но девушка топила себя в красном полусладком море, растворяясь в нем, как в обезболивающем.
Я поднялся с места, чтобы сделать попытку вырвать из её рук бокал, в который она незамедлительно подливала вино. Это было уже слишком. Джо не должна была делать этого, потому что это была та крайность, к которой мне не хотелось бы её подталкивать. И после того, как я всё же сделал это, теперь оставалось лишь не потерять её вовсе, пока не случилось чего хуже.
Она не сопротивлялась. Подняла блестящие от повышенного градуса внутри тела глаза и мягко улыбнулась. Моё выражение лица оставалось непроницаемым, хоть меня и переполняли чувства. Они были противоречивыми, и сказать, что одно из них овладевало мной больше, было бы глупостью. Я испытывал боль и радость, горькость и сладость, ненависть и любовь. Равносильны были во мне желания ударить её и поцеловать, уйти и остаться рядом. Понимала ли она это? Понимала ли насколько глубоким было моё чувство? Или насколько слабым делала меня в этот самый момент?