Я долго думал о природе чувств Джо и пытался понять, в какой момент всё изменилось для неё. Не с первой ли встречи, как это случилось со мной? Или совсем недавно?
Едва ли услышав скрип входных дверей, свидетельствующий о возвращении мистера и миссис Дойл, я выпрыгнул через окно её комнаты, оставив на щеке девушки прощальный поцелуй. Я был достаточно счастливым идиотом, чтобы вспомнить об оставленной обуви и куртке, лишь когда оказался на улице. Но это не казалось большой проблемой после всего. Джо заполнила меня доверху собой. Я был болен ею. Одержим. И не сомкнул ни разу глаз, думая всё о ней до самого утра. Не впервые ли эти мысли не угнетали, заставляя испытывать злость по отношению к себе. Джо любила меня, как и я её. И я был убежден в этом в той же мере, как и в том, что имя моё было Фредерик Филлипсон.
Стал осыпать её сообщениями с семи утра. Очевидно, Джо ещё спала, но мне было невтерпёж увидеться с ней снова, чтобы целовать, не спрашивая об этом разрешения, не сомневаясь в том, хочет ли она этого, не страшась быть отвергнутым. Спрашивал о её самочувствие, подтрунивая за похмелье, что было после всего выпитого ею неизбежным, вспомнил будто невзначай о забытых вещах, интересовался не было ли у неё проблем с родителями.
Джо объявилась в сети только в половине первого дня, известив о положении дел лишком коротким сообщением:
«Меня наказали. Домашний арест до самого отъезда. Можешь вернуться за своими вещами в любое время»
Я не стал ждать. Нашел старую куртку, обул кеды и направился, не медля дольше, к Джо. Я ощущал внутреннее поднесение. Это было так странно и не привычно, но всё же приятно. Весенний воздух поднимал настроение ещё больше, подавая большие надежды на то, что теперь всё будет не как прежде. Мы стерли границы, стали достаточно близкими, чтобы я не терзал себя сомнениями на счет изменчивых чувств девушки. Подгоняемый теплым ветром, я спешил, словно у нас не оставалось времени. Отчасти так и было. Я вдвое больше жалел об уезде девушки.
Джо открыла передо мной двери, когда я трижды нажал на проклятый звонок. Не терпелось её увидеть. Я стоял с идиотской улыбкой на лице, приветствуя девушку, вид которой свидетельствовал о том, что она была не столь рада меня видеть. Джо была измучена. Под глазами виднелись мешки, на ней по-прежнему была вчерашняя одежда, волосы, будто и не расчесаны после сна.
Девушка молча протянула мне вещи, выдавив из себя лишь слабую улыбку. А затем прислонилась спиной к дверям, подбирая слова, словно собиралась сказать что-то важное.
— Всё настолько плохо? — спросил я, подозревая, что дело было в родительском наказании.
— Нет, могло быть и хуже, — Джо даже не смотрела на меня, что вызывало лишнее волнение. Натянув рукава вязанного свитера, она неотрывно смотрела на сложенные в замок руки. — Я им всё объяснила, но помимо того, что они поняли, что я была пьяной, они ещё и убеждены, будто… Будто мы с тобой… Ну, ты понимаешь?.. — она посмотрела на меня украдкой. Это заняло несколько минут, прежде чем я всё же додумался.
— Да. Я понимаю. Какие глупости… Я бы никогда не воспользовался тобой в подобном состоянии, — ситуация, правда, была неловкой.
— Они поверили мне, — Джо мягко улыбнулась, отчего даже стало легче. — Вчера я, должно быть, наговорила глупостей разных. Прости, если я перешла черту. Это не то, что я о тебе думаю, — она продолжала наблюдать за мной, когда её слова казались мне такой глупостью.
— Всё в порядке. Ты не сказала ничего лишнего, — я сделал шаг ей навстречу, отчего девушка едва ли не вжалась в дверь. Я не стал больше делать резких движений, оставаясь на месте. Кажется, я её пугал, чего не должно было быть в сценарии, уготованном ещё со вчерашнего вечера внутри моей головы.
— На самом деле, я не помню большую часть вечера. И не хочу, чтобы ты напоминал мне об этом, потому что, уверена, что бы это ни было, мне будет ужасно стыдно и… — она стала тараторить, и я едва успевал понять смысл её слов, расставаясь окончательно с прекрасной выдумкой, в которую заставил поверить себя касательно нас двоих. Она заставляла моё сердце болезненно сжиматься.
— Ничего постыдного в этом нет, мы, всего лишь…
— Фредерик! — она повысила голос, убивая последнюю попытку вернуть волшебство вчерашнего вечера, когда я был так близок к её сердцу, будто оно уже вот-вот лежало в моих ладонях, преподнесенное ею, как самый драгоценный подарок. — Мне холодно. Нужно возвращаться в дом. Может, придешь завтра после школы? Родителей как раз не будет дома.