— Мы будем любить тебя в той же мере, что любили до этого, — заверила меня мама.
— Я мог бы и дальше заставлять тебя писать, если хочешь, потому что у тебя это здорово получается, но тебе это вряд ли понравиться? — спросил отец.
— Это лучше оставить в прошлом.
— Ладно, но всё же я горжусь тем, что ты написал это. Твой стиль…
— Руперт, — взмолилась мама, когда отец, кажется, завелся. Улыбнувшись, я пошел на кухню. Всё это заставило меня немало понервничать, а потому я проголодался.
— Ладно, мы обсудим это позже, — папа сел напротив меня за столом. — Когда мамы не будет дома, — он подмигнул мне. Всё же некоторые вещи оставались неизменными. Я согласился с ним, ведь что ещё оставалось?
После завтрака, во время которого мы ни разу не обсуждали написанную мной историю, у которой даже не было названия, я вернулся в свою комнату. Не обнаружив ни единого веселого занятия, переоделся, взял скейт и ушел скучать на улицу.
Всё это казалось странным. Родители теперь знали всё и вопреки укрепившемуся в детском сознании утверждении, что они начнут жалеть меня, относясь, как к потерпевшему, это было не так. Мне было семнадцать, и утешать меня было слишком поздно. К тому же я не вынес бы этого, даже в девять. Вернись во времени назад, я бы всё равно смолчал, сохранив внутри подавляющие чувства. И всё оказалось снаружи именно тогда, когда я сам решил, что это пора сделать. Нэнси пора было убираться из моей жизни. И хоть Джо пришла ей на смену, вытеснив ту почти полностью из моей головы, влияние Нэнси оставляло по-прежнему свой след. Я хотел изменить это. И лишь принятие того, что изменить чего-либо я уже был не в силе, помогло отпустить девочку. Я оставил её на бумаге и в памяти старого ноутбука. Её не было, но была Джо, которую я не хотел терять, что казалось неминуемым.
Я пошел к ней домой. Оставался ведь ещё шанс, что она могла не уехать. Я стучал в её двери, трезвонил, но никто не открывал. Пытался заглянуть через окна её комнаты, но та пустовала без Джо, хотя там вроде бы ничего и не изменилось. Её маленький хаос продолжал жить внутри замкнутого пространства этой комнаты. И я всё ещё отчаянно хотел быть его частью.
Возвращался домой я не спеша. Торопиться было некуда. Настроение было подавленным и унылым, но я всё ещё мог позвонить ей, и мы бы объяснились. Это значило бы не так много, как личная встреча, но всё же было бы лучше, чем ничего.
Родителей не оказалось дома, что было, наверное, даже к лучшему, но двери были незапертыми, что было странно. Сперва я подумал, что они оставили их открытыми для меня, но я ведь знал, где находился запасной ключ, а потому стал пенять на их забывчивость. Но дело было не в том, о чем я догадался, лишь когда оказался в своей комнате. Дело было в Джо, которая сидела беспечно на краю кровати и смотрела в окно, дожидаясь меня.
— Думал, ты уже уехала, — звук моего голоса заставил девушку вздрогнуть. Она обернулась ко мне. Слабая улыбка украшала милое лицо.
— Разве я могла сделать это, не попрощавшись с тобой? — Джо наклонила голову. Её слова таили в себе горечь. За ними скрывалось обиженное «ты не хотел попрощаться со мной, когда была такая возможность», и укол вины заставил меня сдаться с поличным, признав своё поражение. Хорошо, что один из нас был умнее другого. — Я навестила Джонни и Лив перед отъездом. Решила и к тебе зайти, пока есть время.
— Разве оно действительно есть? — я стоял на месте, спрятав ладони в карманах, в страхе приближаться к девушке. Мои губы всё ещё чувствовали тепло её губ, пьяный привкус которых чуть не свел меня с ума. Поддавшись единожды этому, я не был уверен, что смогу удержаться снова, потому что соблазн был слишком велик. Но вот мы снова оставались наедине в этот раз в моей комнате, где обстановка приобретала ещё большей интимности. Здесь всё дышало любовью к ней. Некогда холодный синий оттенок стен обратился в нежный цвет её красивых глаз, таящих в себе бушующие волны океана.
— Я же не смертельно больна, — Джо усмехнулась, поддавая мои слова абсурдности. — Ты мог бы даже сесть рядом. Я не заразна.
— Я не могу быть в этом уверенным наверняка, — вторил я, заставляя её улыбку расцветать, подобно цветку ранней весной. Не удержавшись, девушка хихикнула, уколов меня звуком своего смеха, что по-прежнему вызывал неизменно и у меня смех.
— Ты невыносим, — Джо поднялась с места. И я задержал дыхание, когда она оказалась вблизи, одолев расстояние в два шага, что могло казаться ничтожным, если бы на деле оно не было в разы больше. Девушка обхватила мою ладонь своими обеими. Мои руки были холодными, а её — горячими. Сердце пропускало учащенные удары, когда она неотрывно смотрела мне в глаза, не отпуская руки. — Прости меня. Должно быть, спьяну я наговорила много глупостей, которых не должна была говорить, но, что бы я не сказала, это не так.