- И зачем ты теперь пришел?
- Какая тебе к чёрту разница? Я не к тебе. Что ты вообще здесь делаешь? - девушка была со мной одного роста, а потому у меня не было выбора, кроме как смотреть ей в глаза. Я был раздражен её присутствием гораздо больше, чем мог ожидать. Тильда была сродни дракона, что охранял башню, где кто-то злой заточил прекрасную принцессу. И хоть я отнюдь не был принцем, и дракон являлся лучшим другом принцессы, но у меня было непреодолимое желание добраться до неё, что спасти самого себя от угрызений совести.
- Я её лучшая подруга, так что по-твоему я здесь делаю? Вообще вчера я сделала то, что должен был сделать ты, если бы не умотал, не предупредив Джо об уходе, как самый настоящий мудак, - Тильда начала наступать. Её острый ноготок упирался о мою грудь, царапая кожу через ткань футболки. - Ты даже, чёрт побери, не зашел к ней, чтобы проверить всё ли с ней было в порядке.
- Вообще-то я...
- То, что ты привел её в больницу не в счет. Не хватало ещё и того, чтобы ты оставил её в том жутком доме, - значит, она обо всем рассказала девушке. А если поведала обо всем ей, значит обо всем уже знали и её родители. - Я приехала с чёртового Кэннота, чтобы забрать её из больницы, хотя ты не удосужился просто немного подождать...
- Разве её не должны были забрать родители? - я пребывал в неком замешательстве. Дела становились всё хуже и хуже, оборачиваясь против меня.
- У них не получилось. И не твоё дело почему, - девушка опередила меня, едва вопрос «почему» лишь успел зародиться в голове. - Чёрт, Фред, ты ведь должен был знать, как сильно она боится больниц. После того, что ей пришлось пережить...
- И что же ей пришлось пережить? - уже с неким раздражением спросил я. - Я ничего о ней не знаю. Она ничего о себе не рассказывает. Мы всего-то месяц назад познакомились, - нервная улыбка коснулась губ. Я, правда, ничего не знал о Джо. Осознание этого было подобно грому среди ясного неба. Всё это время мне напрасно казалось, что я видел её насквозь, а внутрь заглянуть и краем глаза не сумел.
- Чёрт, кажется, я лишнего взболтнула, - Тильда перестала быть столь самоуверенной. Девушка сделала шаг назад. Она приоткрыла двери, чтобы скрыться за ними уже в следующую же секунду, но я остановил её.
- И что мне теперь стоит делать? - я чувствовал себя полным придурком лишь из-за того, что явился сюда, полагая, что всё будет так просто. «Извини» - «Ладно», «Снова друзья?» - «Как же иначе?». Я был уверен в том, что Джо смогла бы меня простить, но из-за Тильды у меня даже не было шанса.
- Убирайся отсюда, Фред. Дай ей немного времени.
- Так, она обижается на меня? - я оставался на месте, переминаясь с ноги на ногу, как идиот, пока, уверен, Тильда втайне наслаждалась моей озадаченностью и невезением.
- Конечно, да. Ты предал её. Такое быстро не забывается.
- У нас завтра репетиция. Джо придет? - я чувствовал, будто ухватился за последнюю соломинку, хоть та и была ненадежной. Я медленно, но уверенно шел на дно. И не умея плавать, я барахтался на поверхности воды, как бревно, что наполнившись влагой в любом случае утонет.
- У неё сломана рука, дурак. Как она сможет играть? - и в этот раз двери перед моим носом захлопнулись. И всё же осознание того, в какой заднице я был пришло лишь тогда, когда отец мягко спросил у меня - «Как дела?», что хоть и звучало безобидно, а всё же давило по больному. Дела были плохими, пока я не находил смелости разбить одно сердце, чтобы спасти другое.
Глава 7
Я никогда не воспринимал самоубийство, как спасение от жизни, которую не выбирал. Вроде бы поводов для этого не было много, но всё же мысли о совершении этого приходили в голову. Порой я ненавидел ту обычность, которой отличалась моя семья, хоть осознавал и то, что могло быть и хуже. Будь у меня хоть капельку больше терпения, моя жизнь была бы идеальной. Для кого вообще проблема, что отец достает дурацкими нравоучениями, мать просит ему уступать в спорах, чтобы я нечаянно не задел его гордость, сестра остается в стороне от всего, а потому считается идеальным примером того, каким должен быть я. Пустяки ведь. Мне вроде как должно быть достаточно того, что в семье не было насилия, постоянных ссор, все родственники были живы, вредными привычками не злоупотребляли. Не семья, а образец для рекламы медовых хлопьев. И всё же они были мне ненавистны.
Впервые я подумал о смерти, как о неизбежности, наверное, лет в тринадцать. Гораздо позднее смерти Нэнси, что повлекла за собой совершенно другого рода мысли, но после очередного разговора с отцом.