— Совсем не пил, — по крайней мере те несколько глотков шампанского не считались, так как желательного эффекта временного забвения они мне так и не подарили. Мама взглянула на меня подозрительно, выискивая признаки лжи в мимике лица, что оставалось непроницаемым. Я и врать для неё научился, но в этот раз это особое умение не пригодилось. — Я просто не хотел оставлять её одну, поэтому остался.
— Ты правильно сделал, — женщина принялась приглаживать складки на рубашке, которую я не снимал с вчерашнего дня. — И я рада, что ты всё же успел к выступлению и не бросил всё это. Хотя, признаюсь, отец в тебе сомневался.
— Когда было иначе? — я усмехнулся, когда губы матери искривились в грустной улыбке. — Сегодня у него не будет повода во мне разочароваться, — по крайней мере, я пытался заверить в этом мать, потому что сам до конца не был уверен, что всё могло пройти, как надо.
— Ладно, вам пора, — она взяла меня за плечи и легонько встряхнула, пожелав на прощание удачи. Я обернулся к своей группе, и один её вид по-прежнему навлекал на мысли о неудаче. И всё же, прочистив горло, я сумел сказать короткую, но вполне вдохновляющую речь, что заставило их всех собраться с духом и переступить ту невидимую черту, что могла привести каждого из нас к новому этапу жизни, полному свободы и бесстрашия.
Посреди городской площади расположилась небольшое сооружение в виде сцены. Поднимаясь вверх, я по-прежнему чувствовал, будто шел на казнь и ничего не мог с этим сделать. Заверения матери, Джо, Дженны, да и собственные не помогали справиться с этим. Мне хотелось спрятаться в холодных стенах своей комнаты и не выходить оттуда по большей мере месяц. Я ещё смог сбежать, прямо со сцены и, уверен, хуже обо мне уже никто не мог бы судить. Репутация у меня в этом городе была не лучшей. Терять было нечего.
За кулисами стояли Дженна и Джо. Обе поддерживали меня. Мягкие, нежные и полные надежд карие и голубые глаза дарили тепло, маленькие кулачки были крепко сжаты. Я чувствовал, как лоб покрыл липкий холодный пот. Я смотрел на толпу людей, что глядела в ответ на меня. Кто выиграет в этот раз? Кто кого пересмотрит? С каждой секундой сомневался, что это буду я. Особенно, когда боязливый взор нашел в толпе Рика, друзья которого были рассеяны вокруг, отца, с маленького экрана телефона которого выглядывало лицо Эллы (конечно, как же она не могла пропустить мой позор) и Джонни, который явился сюда невзирая на невзгоды прошлой ночи. Я был у всех их на виду. Они же сводили меня с ума, так как я не мог уследить за всеми одновременно.
Дал знак Тильде начинать. За первыми аккордами акустики потянулись и другие. Короткое вступление несколько затянулось, когда я вдруг заметил среди толпы копну рыжих волос. Я открыл рот, но голос пропал. И сами строчки вышли у меня из головы. Глаза гонялись за призраком, у которого было лицо Нэнси. Я оторопел, так сильно всё напоминало реальность.
— Она мертва. Нэнси мертва, — стал бормотать под нос, словно обезумевший. Музыка продолжала играть, но все были в недоумении, почему я не начинал петь. Всё это было странно, но мне было плевать, потому что я сходил с ума в ту самую секунду. Закрыв крепко глаза, я словно мантру повторял то, о чем так тщательно хотел когда-то забыть.
Голос Джо заставил меня открыть глаза. Нэнси больше не было. Но рядом со мной стояла Джозефина и пела строчки, которые я сам забыл. Она смотрела на меня, одним лишь заботливым взглядом оказывая поддержку, от которой я, будучи дураком, отказался бы, если бы ещё был выбор. Несмелый голос вырвался из груди. Я снова посмотрел в зал. Девочка с рыжими волосами двигалась в такт музыке, но черты её лица совсем уже не напоминали Нэнси. Мне стало спокойно, хоть и ненадолго. Нэнси нашла меня, и я понимал, что пока мы с Джо не закончим чёртов рассказ, она не оставит меня. Образ девочки пробивался сквозь хрупкие стены моего подсознания, куда я упрятал его на долгие годы, и принялся захватывать разум, побеждая его трезвость.
— Спасибо, — сказал я Джо, отдавая ей должное почтение в гораздо большем, чем она могла себе вообразить. Выступление прошло отлично. Люди нам даже хлопали, что было скорее неосознанной реакцией, чем искренней, но всё же было приятно. Невидимый барьер был сломан, но передо мной появился новый с теми же содержанием и формой.
Я пригласил всех к себе домой. Заказав много пиццы, мы расположились в гостиной. Артур не мог перестать описывать во всех красках эмоции, испытанные им. У парня сбылась мечта, что случается не каждый день и не с каждым. Я по-прежнему не знал, какой была моя, но чувствовал, будто знал наверняка, с кем хотел её разделить. Клод о чем-то переговаривался с Тильдой. Этот парень делал большие успехи, чего я от него не мог ожидать. Дженна сидела рядом, листая альбом моих детских фото, совершенно не заинтересована в чем-либо. Казалось, будто её этот день утомил больше меня. Девушка положила свою голову мне на плечо и каждые пять минут вздыхала. Подозревал, что эти условные знаки обозначали, что она хотела остаться со мной наедине, но меня устраивала уютная обстановка, в которую мы были погружены. Джо сидела рядом и терпеливо выслушивала Артура, переглядываясь со мной время от времени, словно у нас была одна тайна на двоих, о которой никому не стоило знать. Отчасти так и было. Были у меня с ней несколько секретов, которые Дженне, в первую очередь, не стоило знать, и всё же, если бы она узнала, может, это к чему-то бы и привело.