Мне нравилось чувствовать себя важным, среди определенного круга людей. Не привыкший к времяпровождению в компании, я не испытывал скованности в словах и движениях. Никто не говорил о моей неудаче, словно одно её упоминание могло разрушить непринужденную атмосферу, в которую мы погрузились.
Случившееся действительно было незабываемым приключением, но я не желал останавливаться на нем. Музыка по-прежнему не была тем, чем я хотел заниматься. Она не цепляла душу, заставляя ту трепетать или же пребывать в агонии из-за чувств, что накрывали с головой, вынуждая окунуться в них снова. Мои поиски не прекращались. Я всё ещё не подозревал, где хотел бы оказаться и кем быть.
— Меня подбила на это твоя девушка, — Джо кивнула головой в сторону Дженны, которая удивилась этому не меньше меня. Хотя через секунду девушка уже горделиво задрала голову вверх, царапая своей короной потолок, подтверждая слова блондинки. — Я хоть и не посещала все репетиции, но много слушала сделанные записи. У этой группы есть будущее.
— Нет. По крайней мере, не в этом составе, — пять пар глаз разом устремились на меня, встревоженные подобного рода заявлением.
— Что ты имеешь в виду? — озвучил вопрос каждого Артур. Конечно же, он переживал гораздо больше других.
— Фактически я создал эту группу, но я не хочу больше быть её частью. Мы неплохо сработались, но всё это не для меня.
— Это же не значит, что группа разваливается, — поддержала меня Джо. — Артур, Клод, Тильда… Ты же мечтала об этом, — голубые глаза стали стеклянными. Было похоже на то, будто мы навсегда расставались, предавая надежды, и мечты друг друга, что стали ещё ярче после первого успеха. — Обещаю найти нового клавишника. И солиста, конечно же.
— Я могла бы вернуться, но, боюсь, у меня совершенно не будет для этого времени, — вставила Дженна. Наверное, после этих слов все мысленно вздохнули с облегчением.
— А где мы будем репетировать?
— Там же. Вы не будете мне мешать, — я не думал о том, что позднее мог пожалеть об этих словах, но это делало меня хоть немного нужным, что было приятно. Я всё начал и по-прежнему некой мерой отвечал за это. Пребывая в хорошем настроение, я растачивался любезностями, что было совершенно на меня непохоже. Может, у кого-то всё же есть шанс измениться к лучшему? Или хотя бы попытаться в минуту убаюкивающего покоя, подобного большим волнам океана, шумящими за окном уютного теплого дома.
Невзирая ни на что, это был хороший день. Один из немногих, который я хотел запомнить. Во время разговора с сестрой та сказала, что я «наконец-то начал жить», и осознать это было чертовски приятно, хоть и непривычно.
***
Последующие дни не отличались разнообразностью. Кроме того, что я стал популярным на целых три дня, пока Нэйт Гейл не упал в обморок, разрезая лягушку посреди урока биологии. Эти дни были лучшими в жизни Дженны, ведь девушка радовалась повышенному вниманию со стороны сверстников гораздо больше меня, отчаянно желающего чтобы это поскорее прекратилось. Люди разделились на два типа: одни приветливо здоровались, вспомнив о моем существовании, лестно отзывались о выступление и без тени насмешки хвалили парой-тройкой слов, другие же посмеивались, спрашивая, когда будут в продаже билеты на Вэмбли, как быстро стоило ожидать выхода нового альбома, что меня вдохновляло больше всего. Я показывал этим людям средний палец, зная, что на большее, чем пустые слова, они не были способны, поэтому и истрачивать силы на них не хотел. Дженну же это задевало гораздо больше. Успокаивая меня, она успокаивала по большей мере себя, будто её это хоть как-то касалось.
Дженна призналась, что ей было чрезвычайно приятно, когда одна из девушек того круга, к которому она так отчаянно хотела примкнуть, спросила, была ли она девушкой «того самого Фреда Филлипса», о котором так много судачили. Дженна даже продемонстрировала, как горделиво задрала голову вверх, фыркнув высокомерным «да», будто я был кем-то, вроде Пола Маккарти и Фрэдди Мэркури, а не тем самым собой, которого прежде все сторонились, называя «фриком». Для неё это имело значение.