— Ну и как тебе, Рейд?
— Это просто фантастика. Никогда не доводилось видеть реку на таком большом протяжении.
Сара, довольная, повернулась, чтобы достать из кузова корзину с продуктами, но Рейд вдруг обхватил ее рукой за талию и притянул к себе. Сердце у Сары забилось как бешеное, а он поцеловал ее и с улыбкой отпустил.
— Я соскучился по тебе, Сара.
— Я тоже.
Из его горла вырвался стон, Рейд снова обхватил ее руками, тесно прижал к себе и стал жадно целовать. Опершись спиной о кузов грузовика, он так крепко обнял ее, что ее ноги оторвались от земли и она ощутила напряженность его желания, отчего ее словно пронзило током. Томительная, горячая боль жгутом скрутилась внизу живота и, поднимаясь вверх, сделала твердыми груди.
Может, наступил тот долгожданный день? День, когда Рейд перестанет думать о ней как о талантливой студентке и увидит перед собой страстную, отчаянно влюбленную женщину?
Когда он отпустил Сару, лицо ее пылало. Рейд смущенно улыбнулся:
— Хм, по-моему, я проголодался сильнее, чем мне казалось. Может, ты меня покормишь?
Оба были взволнованы и опьянены счастьем оттого, что впервые за все время знакомства оказались наедине. Они дружно расстелили припасенный Сарой плед в густой тени сливовых деревьев.
Задыхаясь от возбуждения, Сара выложила толстые сандвичи с маринованным ростбифом, потом пирог с макадамскими орешками, мандарины и виноград. А еще бутылку вина и два стакана.
— Да это же настоящий пир! — провозгласил Рейд. — Представляю, сколько тебе пришлось потрудиться.
— Угу, — улыбнулась Сара. — Очень хотелось тебя сразить. — Она протянула Рейду бутылку и штопор. — Давай-ка займись делом.
После еды они полулежали, рассеянно провожая взглядом стаи черных уток, чирков и пеликанов, проплывавших по реке. Вода в ней была такая прозрачная, что даже с высокого берега в ее глубинах можно было различить стремительно мелькавших рыб.
— Тебе повезло, быть хозяйкой такого прекрасного места — это же просто чудо! — сказал Рейд.
— Ну, у тебя в «Саутерн-Кросс» тоже есть прекрасные виды.
Сара стала убирать остатки еды в корзину, но вдруг замерла и, помолчав, произнесла:
— Я люблю Мирабрук.
Рейд удивленно вскинул голову.
— Я собираюсь устроиться там учительницей на следующий год, — продолжала Сара, глядя на Рейда, который, как ей было известно, думал, что она уедет учительствовать в какой-нибудь большой город на юге.
— Ты в самом деле решила запереть себя в глухой провинции, в малюсенькой школе с одним-единственным учителем?
— А я провинциалка и есть, почему бы мне и не остаться в провинции? По-моему, слишком много народа уезжает отсюда в большие города.
— Да. Это правда, но… но тебе же придется вести сразу несколько разных классов, и рядом не будет никого, кто помог бы тебе освоиться.
Закусив губу, Сара уставилась на свой стакан с вином.
— Придется нелегко, но я уверена, что справлюсь. Я буду хорошей учительницей.
— Я в этом и не сомневался.
Сара торопливо допила вино, сунула стакан в корзину и, подняв голову, взглянула на покрасневшее лицо Рейда. От его горящего взгляда у нее перехватило дыхание.
— А каковы шансы, что ты получишь это место? — спросил он.
— Гарантий нет, но, думаю, мои высокие оценки сыграют свою роль. К тому же вряд ли народ будет ломиться в Мирабрук в надежде заполучить место в школе.
— Тут ты права.
— А я вот буду, — сказала Сара, тряхнув головой.
— Знаешь, Сара, было бы замечательно, если б ты была рядом.
У Сары сердце подпрыгнуло от радости. Его взгляд обволакивал, словно мягкий бархат.
— Ты… ты будешь еще что-нибудь есть?
— Я бы лучше испробовал еще разок вкус твоих чудесных губ.
— Ну так испробуй, — проговорила Сара, чувствуя, как ее охватывает жаркой истомой. Рейд подался к ней, стоя на коленях и опираясь руками о землю. Он двигался так медленно, что, казалось, сам воздух застыл, подрагивая от напряжения.
Сара с замиранием сердца откинулась назад и легла на подстилку. Они касались друг друга только жадными губами. Никогда прежде Сара не испытывала ничего подобного — поцелуй наоборот. Это было забавно и в то же время необычайно захватывающе. Они все сильнее желали друг друга.
Рейд оставил ее губы и переместился к подбородку. Почти касаясь коленями ее головы, он наклонился над ней, целуя ее в горло, потом ниже, там, где был расстегнут ворот рубашки.
Сара принялась лихорадочно расстегивать пуговички. Вот-вот должно было произойти то, чего она так жаждала — они с Рейдом будут любить друг друга. Она принадлежит ему душой и телом, она безумно любит его. Ни один мужчина в мире не значил для нее так много, как Рейд, и ни одному из них она не предлагала себя, только ему. Она хотела принадлежать Рейду. Сейчас и всегда.