— Мне… нужны деньги, — с трудом выговорила она. — Даже за металлолом надо платить. А скульптуру дорого не продашь, если ты не знаменит.
— Думаю, вы правы, — согласился он, не выпуская ее руки. — Бедная Золушка — возиться на кухне вместо того, чтобы танцевать на балу в роскошном платье.
Сэм беспечно рассмеялась, хотя это далось ей нелегко.
— Я об этом и не думала, — она выдернула руку. — Да и платья у меня нет.
Она насмешливо взглянула на свои потертые джинсы — и вдруг ей почему-то стало не по себе от того, как плотно они облегали ее стройные бедра, как четко под простенькой белой футболкой вырисовывались полные груди. А, взглянув на Эйдана, она пожалела, что так неосторожно привлекла его внимание.
— Это… как посмотреть, — хрипло проговорил он. На губах его мелькнула улыбка. — По-моему, вы прекрасно выглядите.
Он прижал ее к себе, обхватив за талию, и закружил в такт музыке, лившейся из окон зала. У Сэм словно прервалось дыхание, и вся она как будто медленно таяла, чувствуя его горячую ладонь. Неужели Золушке и вправду можно пойти на бал?
«Не глупи, — остановила она себя, — хватит несбыточных мечтаний. Ты ведь уже взрослая!»
— Так вы… уже решили насчет коттеджа? — стараясь не выдать волнения, осведомилась она.
— Пока нет. Я уже говорил, что на него должен взглянуть мой служащий. Как только он подсчитает, сколько денег потребуется на ремонт, я решу, стоит ли вообще его затевать.
Губы Сэм упрямо сжались.
— Полагаю, после ремонта рента увеличится?
В темных глазах мелькнула насмешка.
— А вы хотите, чтобы я оплатил ремонт и не повышал ренту?
— Не понимаю, зачем вообще что-то делать. Я ведь ни на что не жаловалась.
— Как бы там ни было, как домовладелец я отвечаю за вашу безопасность. Если бы во время шторма крыша вдруг обвалилась и придавила вас, ваши родственники затаскали бы меня по судам.
Она печально рассмеялась.
— Ничего подобного, — ядовито заметила она. — Скорее напротив, прислали бы письмо с благодарностью.
Он удивленно поднял бровь.
Сэм вздохнула. Слова вырвались помимо ее воли. С деланным безразличием она пожала плечами и несмело проговорила:
— Они от меня не в восторге.
— Ваши родители?
— Тетя — мамина сестра. Она воспитывала меня после того, как мамы… не стало. Думаю, хлопот со мной было предостаточно. Она всегда повторяла, что я пойду по стопам матери.
— А она была бунтаркой? — вдруг сочувственно спросил он.
— У нее был сложный характер, — грустно кивнула Сэм. — Они с дядей были помолвлены, но она сбежала с другим, и дядя женился на тете. А года через два она вернулась — вместе со мной. Некоторое время пожила с ними, потом снова уехала, бросив меня бабушке. А когда та перестала со мной справляться, тете Мег пришлось взять меня к себе. Думаю, ей нелегко было на такое решиться. Я была как кукушонок в чужом гнезде. Ведь у нее трое своих дочерей, и мы с ними вечно ссорились.
— А мама так за вами и не вернулась?
— Да нет, приезжала несколько раз, — с невольной грустью отозвалась Сэм. На ее красивые глаза словно набежала печальная тень. — Но она всегда говорила, что мне лучше будет у родных. На самом деле я просто была для нее обузой. Но она умерла, когда мне было десять. Пошла на какую-то вечеринку и сорвалась с балкона. Говорят, она сидела на парапете. — Сэм смотрела прямо перед собой, словно представляя себе то, что случилось. — Она сильно выпила. Наступила пауза.
— Ну, а отец? — наконец тихо спросил Эйдан.
— Его я никогда не видела. — На этот раз ее безразличие не было наигранным: Сэм уже давно распростилась с детской мечтой о загадочном, почти мифическом отце, который когда-нибудь придет и решит все ее проблемы. — Знаю только, что звали его Питом, но все называли его плутом.
Эйдан улыбнулся.
— Похоже, вам и не следовало с ним знакомиться.
— Да, наверное, не следовало…
Что на нее нашло? Зачем ей понадобилось изливать душу этому человеку? Обычно она никому о себе не рассказывала, даже тем, с кем была давно знакома. А тут вдруг выложила все разом человеку, с которым и познакомилась-то всего пару дней назад! Быть может, все дело в его мягком, вкрадчивом голосе? Или в том, как неожиданно тепло засветились вдруг его глаза?
Чувствуя, как щеки заливает румянец, она попыталась высвободиться из его объятий, но он крепче сжал руки. Похоже, Эйдан пока не собирался отпускать ее.
— Мне… Я лучше пойду, — заикаясь, проговорила Сэм. — Уже поздно.
Он рассмеялся. Этот негромкий, дразнящий смех словно затронул в ней какую-то скрытую струну.
— Хотите сказать, что вы и вправду Золушка, и если не успеете исчезнуть до полу ночи, ваша хрустальная карета опять превратится в тыкву?
— Нет, конечно… Просто я… просто…
— Тогда успокойтесь. — Он медленно провел ладонью по ее спине. Ни о каком спокойствии не могло быть теперь и речи. — Мы ведь просто танцуем.
Просто? Тогда почему его рука покоится где-то в районе заднего кармана ее джинсов? И зачем он так смотрит ей в глаза, заставляя сердце тревожно биться?
Еще немного — и беды не миновать, испуганно подумала она. Стоит на мгновение забыть об осторожности, и он разгадает то, чего ему знать вовсе не следует. Сэм не знала, как поступить: опыта общения с мужчинами у нее почти не было, хотя некоторым, возможно, казалось иначе. Она всегда очень боялась стать такой, как ее мать.
Вплоть до той ночи с Демиеном. Но даже Демиену удалось добиться своего лишь оттого, что она неразумно приняла коктейль из болеутоляющих и шампанского. Эйдан, похоже, был намного опаснее. Казалось, он излучал какие-то неведомые чары, сковывавшие волю, заставлявшие ее саму хотеть поддаться искушению. Обычный танец будоражил воображение странными образами, горячившими кровь и заставляющими ее трепетать.
Вообще, что он тут делает? Танцует с худенькой посудомойкой в рваных джинсах, а в это время красавица Имоджен ждет его в зале. Неужто он из тех, кому вечная жажда новизны не дает покоя? Судя по всему, он совершенно уверен в своей власти над красоткой и знает, что сумеет успокоить ее, появись она вдруг здесь. А может, ей просто все равно?
Мне было бы не все равно, сердито подумала Сэм. Будь он моим, я бы в жизни его не отпустила.
— Ой-ой-ой! — В глазах Эйдана плясали задорные искорки. — У вас такой вид, словно вы собираетесь кого-то задушить!
— Правда? — Она делано рассмеялась. — Интересно, кого?
— Значит, не меня?
Он заигрывал с ней, а она не знала, как себя вести. Чувствовала себя неуклюжей дурехой. Надо было ответить что-нибудь остроумное, но нужные слова никак не шли на ум. Он по-прежнему не сводил с нее глаз, словно гипнотизируя взглядом. Сэм попыталась было отвернуться, опустить глаза, но чары были слишком сильны.
— Вы как будто боитесь меня, — мягко проговорил Эйдан.
— Боюсь? — Голос предательски дрогнул. — Нет, конечно. С чего мне бояться!
— Правда? Вот и хорошо, — улыбнулся он. — Вам нечего бояться. Совершенно нечего.
Его руки сомкнулись вокруг ее талии, он привлек ее ближе. И когда Эйдан погладил ее по волосам, заставляя слегка отклониться назад, Сэм поняла, что сейчас он ее поцелует. И на сей раз это будет не мимолетное касание губ…
Она закрыла глаза, дрожа от предвкушения, губы полураскрылись. Сэм ощутила на щеке его горячее дыхание. Она думала теперь только об одном — поскорее отдаться этому чарующему волшебству. От прикосновения его жарких губ она словно таяла, голова кружилась. Сэм как будто оказалась на легком облаке.
Неведомая доселе предательская жажда шевельнулась в ней. Волнующая мелодия, долетавшая из бального зала, терпкий запах его кожи одурманили ее, наполняя отчаянным желанием и заставляя умолкнуть внутренний голос, предупреждавший об опасности. Следуя велению инстинкта, она прильнула к нему, обхватив за плечи. Никогда в жизни ей не приходилось испытывать ничего подобного. Даже когда Демиену случалось сорвать поцелуй, это было совершенно по-иному…
Демиен! Воспоминания о той ночи, вдруг всплывшие в памяти, начисто уничтожили чары, которыми успел окутать ее Эйдан. А вдруг он знает? Вдруг Демиен рассказал ему, весело смеясь над девчонкой, которая строила из себя недотрогу, а потом однажды выпила лишнего и не сумела устоять? Может, он решил, что теперь настала его очередь?