Врачи пытались облегчить страдания Антонио Гарсии, но их попытки были безрезультатны…
Смеркалось.
Антонио Гарсиа лежал в палате с открытыми глазами, безучастно глядя в потолок.
— Но почему, почему это случилось именно со мной? — Едва слышно шептал он. — Почему я должен стать причиной смерти таких замечательных людей? Уж ладно — если бы страдал только я один… Я представляю, какие невыносимые мучения испытывает донна Мария, как страдает Хосе Игнасио и Исабель…
Сегодня днем Ортега, главный врач клиники святого Габриеля несколько успокоил Бурручагу, сказав, что у Марии дела пошли на поправку. Жизни Хосе Игнасио и его молодой жены, сказал он, также были вне опасности.
— А вам, — ласково произнес Ортега, стоит позаботиться о себе… Медсестра говорила мне, что вы, дон Антонио Гарсиа, считаете себя в чем-то очень виноватым… Но ведь и вы сами так серьезно пострадали!..
Однако от этих слов Бурручаге было не легче — скорее наоборот.
Дверь скрипнула.
Бурручага с большим трудом повернул голову в ее сторону и заметил какую-то фигуру в длинном, до пят плаще.
«Кто это может быть?.. — Подумал Антонио Гарсиа. — Час ведь уже поздний…»
Фигура приблизилась. Бурручага напряг зрение — перед ним стояла Лорена дель Вильяр.
Антонио Гарсиа хотел было что-то сказать, но не смог этого сделать.
Лорена, придвинув табуретку к койке пострадавшего, уселась и, закинув ногу на ногу, издевательским тоном спросила:
— Ну что, не узнал меня?
У Бурручаги налились кровью глаза. Да, если бы он был в силах хоть что-нибудь сделать! Но он был совершенно беспомощен, он не мог даже пошевелить рукой, он не мог даже позвать на помощь…
Лорена, все так же гадко улыбнувшись, повторила свой вопрос:
— Не узнал меня, я спрашиваю?..
С неимоверным напряжением Антонио Гарсиа выдавил из себя:
— Будь ты проклята!..
Лорена заухмылялась еще гаже.
— Ну, ну, дон Антонио Гарсиа — зачем такие театральные страсти! Я понимаю, когда целый день находишься на съемочной площадке, где снимают сентиментальные телесериалы, поневоле тянет изъясняться на их языке… Только не со мной. Понял?
— Будь ты проклята!.. — Повторил Антонио Гарсиа одними губами.
Притворно тяжело вздохнув, дель Вильяр произнесла то ли Бурручаге, то ли самой себе:
— Вот и делай после этого людям добро! Да, я вытащила этого простолюдина со свалки, где ему и было самое место, я желала ему всего самого лучшего… — голос Лорены звучал патетически — она и сама не заметила, как перешла на язык «сентиментальных сериалов», над которыми только что издевалась. — Да, я делала для этого простолюдина все, что только могла… И вот чем он мне отплатил за все хорошее!
Бурручага ощутил в себе прилив энергии — так часто бывает, когда ослабленного болезнями и переживаниями человека взволновать, он ощущает в себе подобный всплеск — чтобы спустя короткое время совершенно обессилить…
— Лорена!.. — Срывающимся голосом начал было Бурручага, но дель Вильяр коротким властным жестом остановила его и произнесла:
— Сколько раз говорить тебе, болван неотесанный, чтобы ты не называл меня так!.. Я ведь еще позавчера сказала, что для тебя, грязный вонючий мусорщик, я всегда была, есть и буду «сеньора» и «донна Лорена», и никак иначе… — неожиданно голос Лорены смягчился. — Так вот, не забывай об этом… Каждый должен знать в жизни свое место, знать свою ступеньку в общей иерархии… Ты понял меня?.. — Спросила дель Вильяр и, не дождавшись ответа, произнесла: — Грязный ублюдок… Да, я делала для тебя все, что могла, я вытащила тебя из помойной ямы…
Лорена и сама искренне верила в правдивость своих слов: она в этот момент не думала, что Бурручага оказался в столь незавидном положении только благодаря ей…
Дель Вильяр продолжала:
— Да, я делала для тебя все, что только могла… Но ты отплатил мне черной неблагодарностью!
— Ты использовала мена, — произнес Бурручага, — да, я был нужен тебе только лишь для того, чтобы шпионить за прекрасной сеньорой, донной Марией… О, каким же глупцом я был!.. Почему я дал возможность себя так одурачить?..
Лорена ухмыльнулась.
— Использовала? Может быть… Но ведь ты делал все, что я поручала тебе, отнюдь не бесплатно — не правда ли? Я ведь платила тебе деньги — и по твоим понятиям это большие деньги?
После этих слов Антонио Гарсиа как-то сник. Да, ничего не поделаешь — действительно, за свою работу эта злая женщина давала ему деньги, немалые деньги, и он их брал…