Чего Маркое хотел, то и получил. Донья Мати в полной мере разделила негодование Перлиты:
– Да, Перлита, да! Пусть убирается как можно скорее! – со слезами на глазах твердила донья Мати.
Герман, услышав слова матери, попытался было сказать, что сначала хорошо бы все выяснить. Ведь только Герман знал, что на самом деле тут происходит. Но Маркое так посмотрел на него, что Герман застыл в нерешительности посреди комнаты. Маркое выскочил из дома словно сумасшедший. Перлита рыдала. Донья Мати пыталась ее успокоить. А малыш Маркитос смотрел то на мать, то на бабушку и тоже готов был вот-вот разреветься.
– Для меня он умер, умер навсегда! – повторяла, захлебываясь в рыданиях Перлита, и прижимала к себе маленького Маркитоса.
Вечером Герман рассказал Виктору, как Маркое ушел из дома…
Обо всем этом Мария еще не знала, но сердце-вещун предсказывало недоброе. Скверно было и тут, в Париже, на который она возлагала столько надежд… Но неприятности только подстегивали Марию. Завоевывать место под солнцем ей было не привыкать. Успех никогда не приходит легко, когда добиваешься его без посторонней помощи. И Мария всегда гордилась, что своим успехом она обязана прежде всего себе самой, своему неустанному труду и терпению. А теперь рядом с ней был сын, он понимал ее, разделил с ней тяжелую минуту бойкота, вселил уверенность, что победа не за горами. Раз она уже покорила своими моделями Мексику, потом всю Латинскую Америку, то почему бы ей не покорить и Европу? В ее платьях столько очарования, вкуса, мексиканского колорита, что парижские модницы вряд ли устоят перед искушением приобрести туалеты из ее новой коллекции. Всячески помогал ей и граф де Аренсо, он тоже верил в нее и подтверждал свою веру готовностью вкладывать в их общее дело свои капиталы.
Мария с удвоенной энергией принялась за работу. Она поздно ложилась, рано вставала и упорно, день за днем, шла к своей цели. После неудавшегося приема она попросила Натали регулярно покупать ей все французские модные журналы, чтобы изучить предложения и спрос европейского рынка моды. Мария не хотела ошибиться в выборе линий своих будущих моделей.
Не просто складывались отношения Марии и Жюстин. Жюстин вела себя подчеркнуто сухо и любезно, и настал день, когда Мария поняла причину ее сухости. Подходя к демонстрационному залу, она услышала голоса де Аренсо и Жюстин.
– Моя жизнь принадлежит вам, – говорила Жюстин. – Я могу и впредь любить вас столь же молчаливо, но постоянно слышать, как вы расхваливаете сеньору Лопес, мне больно. Нелегко выносить, когда любимый человек не сводит глаз с другой женщины… Вы ведь влюблены в Марию? Не так ли?
– Жюстин, вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь… Моя просьба помочь Марии Лопес и есть знак моего высочайшего к вам уважения.
– Я знаю, граф, ценю ваше отношение и всячески помогаю госпоже Марии.
Мария, любя прямоту, вошла и дала понять, что слышала конец разговора:
– Кажется, речь обо мне?.. – спросила она.
Граф не преминул воспользоваться случаем и открылся Марии в своих чувствах… Жюстин невольно помогла ему… Он только сейчас понял, какое место заняла Мария в его жизни… Он уже себе не хозяин: ее лучистые глаза, мягкий, чарующий голос…
– Простите, граф, – довольно бесцеремонно прервала его Мария, – мы достаточно близкие друзья, вы знаете, что я пережила и что очень ценю наши деловые отношения и, чтобы их не испортить, никогда больше не будем говорить о чувствах.
Узнай Констанса об отпоре Марии, она бы и его поставила ей в вину: плебейка с сомнительным прошлым в ее глазах ни на что не имела права.
Зато сеньоре Пеналберт очень пришлась по душе Лорена: они были одного круга, и обе ценили знание хорошего тона и умение вести светскую беседу. Но беседовали они чаще всего о Марии Лопес и зачастую совсем не по-светски.
– Будьте осторожны, – предостерегала Констансу Лорена, – это одна из тех женщин, которые не останавливаются ни перед чем, лишь бы добиться своей цели. Мария бессердечна и потому покоряет все сердца. Даже Артуро собирался жениться на ней. Но вот видите, она остановила свой выбор на вашем племяннике…
О-о, как негодовала после таких разговоров Констанса! С каждым днем она все больше ненавидела Марию. В ее глазах Мария была разрушительницей устоев и судеб, она посягала не только на ее племянника, но и на хрупкую неопытную Исабель. Констанса запретила Исабель встречаться с Хосе Игнасио – он ей не пара: незаконнорожденный, успел жениться, овдоветь, у него пятимесячная дочь… О том же она прожужжала все уши племяннику, но, похоже, эта авантюристка околдовала его!..
– Настоятельно прошу, – твердо и холодно заявил Родриго, – не вмешиваться в мои отношения с Марией Лопес и не пытаться ей вредить. Что же касается дружбы Исабель с сыном Марии Лопес, то Исабель сама все решит. Я ее отец и знаю, что делаю…
– Бросить свою дочь в объятия вульгарного плебея! – возмущалась титулованная сеньора. – Ясно одно: эта авантюристка разрушит нашу семью!.. Уничтожит веками существующие устои!..
Лорена тоже считала Хосе Игнасио плебеем, хоть он и был наполовину дель Вильяром. Не понимала она и влюбленности в него Ивон. Он уже соблазнил и погубил одну невинную душу, погубит и вторую…
Ивон клялась Лорене, что прекрасно отдает себе отчет в ничтожестве Хосе Игнасио – он заурядный смазливенький красавчик, но пока она ничего с собой поделать не может, что-то ее тянет и тянет к нему…
– Ищи себе подходящую партию, человека из хорошей семьи, – наставляла ее Лорена. – Через несколько месяцев, поверь мне, Ивон, Мария Лопес опять будет нищей! С поджатыми хвостами, словно побитые собаки, она и сын вернутся в Мексику!..
Но Ивон не успокоится, пока не разрушит этой влюбленной дружбы Хосе Игнасио с Исабель. Сейчас она оставила в покое Хосе Игнасио и принялась за маленькую графиню. Она подстерегла Исабель в кафе, где она сидела с друзьями и куда вот-вот должен был прийти Хосе Игнасио, отвела в сторону и сказала:
– Имей в виду, для него это игра. Такое у него хобби – завлекать девушек из богатых и знатных семей, ты будешь самым солидным трофеем в его коллекции. Держу пари, он уже тебя целовал?.. А потом извинялся?.. Когда ты влюбишься в него, он тобой овладеет… А потом… потом отправит куда подальше и слышать ничего не захочет. Он так и с Лаурой поступил…
Несмотря на неприязнь к этой грубой, вульгарной девице, Исабель не могла не признать ее правоты: Хосе Игнасио и вправду нежно поцеловал ее, а потом просил прощения… Исабель тогда почувствовала себя счастливой… Но неужели?..
– Время покажет, права я была или нет, – нашептывала тем временем Ивон. – Я только хотела предостеречь тебя, дать совет…
– Она замечательная, мамочка, мне с ней так легко, так хорошо! – говорил Хосе Игнасио Марии, вернувшись из парка, где они с Исабель катались на чудесных арабских лошадях графа де Аренсо. – Но знаешь, я все время помнил Лауру, как мы в последний раз ездили с ней верхом…
– Так и должно быть, сынок. Воспоминания навсегда остаются с нами, в горе ли, в радости, но они не должны мешать нам жить, они – наше прошлое, – утешала Мария сына. – Лаура хочет тебе счастья, и ты должен найти себе подругу. Ты молод, у тебя впереди вся жизнь, и если Исабель поможет тебе забыть все страшное, что было в прошлом…
Сын был счастлив, Мария видела это и радовалась. Сама она не могла расстаться с прошлым. Как могла она позабыть Виктора, ведь ребенок, которого она носит под сердцем, всегда будет напоминать о нем… И Хосе Игнасио постоянно ей твердил: