Прибежавшие санитарки оттеснили ее. Дона Начо повезли в реанимационное отделение.
– Если мой отец умрет, в его смерти будет виновата семья дель Вильяр. Будь проклят тот день, когда эта семья повстречалась на моем пути!
Лорена продолжала неистовствовать. Зайдя к отцу, она кричала, что уничтожит всех этих грязных людишек, что покончит и с распутницей, и с ее ублюдком.
Дону Густаво всерьез показалось, что Лорена лишилась рассудка. Она уже не слышала никаких слов, и чтобы заставить ее замолчать, он был вынужден дать ей пощечину. Средство подействовало. Лорена смолкла. Дон Густаво тут же раскаялся. Ему стало смертельно стыдно.
– Поверь, я никогда не бил своих детей, – сказал он Флоренсии.
– А надо бы, – ответила ему Флоренсия.
Лорена вернулась домой. Лаура сидела у телефона и явно ждала телефонного звонка. Она ждала звонка от Луиса, он был у них с Хосе Игнасио связным и сообщал Лауре обо всем, что происходит, как себя чувствует дон Начо, передавал приветы и слова любви Хосе Игнасио.
– Беспокоишься о дедушке этого ублюдка? – ехидно осведомилась Лорена.
– Прошу тебя, мама, не говори так, старость и болезнь всегда заслуживают уважения!
– Их боль еще впереди, он ведь вот-вот умрет, грязный индеец!
– А я уверена, что поправится! – Темные глаза Лауры осуждающе смотрели на Лорену.
– Я успела навестить его, и теперь он вряд ли выживет, – издевательски сказала Лорена.
– Неужели ты ходила в больницу? – Лаура побледнела как смерть. – Зачем?
– Чтобы сказать этому грязному быдлу, что дочь у него шлюха.
– Ты не сделала этого, мама! – с отчаянием в голосе воскликнула Лаура.
– Именно это я и сделала!
– Ты не могла этого сделать! Это же убийство! Ты не могла! Не могла! Скажи, что нет! – плакала Лаура.
– Лорена дель Вильяр приходила убить твоего дедушку, – устало говорила Мария Хосе Игнасио. – От семьи дель Вильяр можно ждать только самого страшного. Заклинаю тебя, сынок, подальше от них! Они сеют вокруг себя смерть. Если с дедушкой что-то случится, виновата будет Лорена дель Вильяр.
Глаза Хосе Игнасио расширились от ужаса.
Тем временем врачи хлопотали вокруг дона Начо, ему было сделано компьютерное исследование. После него Фернандо немедленно вызвал Марию. Говорили с ней доктор Валадес и Фернандо, она должна была принять решение. У дона Начо была обнаружена опухоль мозга, увеличение которой ведет к параличу, затем к смерти. Лекарств, чтобы блокировать опухоль, не существует. Единственное действенное средство – хирургическое вмешательство. Но тут нужно принять во внимание возраст, слабое сердце… Мария растерялась. Но медлить было нельзя, решение нужно было принимать незамедлительно. Мария вопросительно посмотрела на Фернандо.
– Фернандо согласен оперировать, – сказал доктор Валадес. – Он лучший нейрохирург страны.
– Я согласна, – сказала Мария.
Фернандо провел операцию блестяще. Коллеги от души поздравили его, но состояние больного было очень тяжелым. Близкие находились в состоянии мучительного ожидания. Диего винил во всем Марию – это она увезла отца в столицу, у себя на ранчо он был бы жив-здоров. Ана одергивала брата, но он продолжал ворчать и брюзжать. Мария не отходила от постели больного ни днем, ни ночью. Наконец он приоткрыл глаза.
– Мария, – слабым голосом позвал дон Начо дочь.
– Я здесь, папа, – отозвалась Мария.
– А остальные?
– Мы все здесь, папочка.
– Диего, ты должен измениться. Смотри на жизнь другими глазами, иначе тебе туго придется, запомни мои слова, сынок. Я благословляю вас всех, дети мои, вы сделали меня счастливым.
– Папочка, ты поправишься, тебя ждут на ранчо…
– Передайте и им, что я всех их очень люблю, что все они со мной, в моем сердце…
Вошла сестра и попросила выйти всех, кроме кого-нибудь одного, таково было распоряжение доктора. Возле больного осталась сидеть Мария.
– Дочка, я вижу твою мать, она зовет меня…
– Нет, папочка! Папа! Нет!
– Пора уже… похорони меня на ранчо рядом с матерью. – Дону Начо все труднее было говорить, и говорил он медленно, останавливаясь, отдыхая. – И еще… Виктор мне сказал, что любит тебя по-прежнему… Дорожи его любовью, с ним ты будешь счастлива.
– Папочка, я люблю тебя, люблю…
– Благо…
И дон Начо, благославляя свою дочь, умер. У Марии перехватило дыхание.
– Папочка, папа! – почти беззвучно повторяла она.
После смерти отца для Марии настали тяжелые дни. Она винила в случившемся себя и Лорену. Себя за то, что, занимаясь работой, мало уделяла ему внимания, Лорену за то, что та своими словами убила дона Начо.