Гармонь надрывно, совсем немелодично взревела и вдруг умолкла.
— Глядите! Кто это там? — завопил гармонист Кулебякин, показывая пальцем.
Все обернулись.
— Стой! Стой! Держи его!
Сорвались с места, гурьбой.
Побежал и Маса, быстрее всех. Он тоже кричал, по-японски:
— Дура! Брось ящик!
Но черная тень только пригнулась и понеслась быстрей. Вот она оказалась возле дерева. Полезла. Ящик был за спиной, в мешке на лямках, но все равно стеснял движения.
Казак, бежавший почти вровень с Масой, вскинул руку. В ней был «маузер».
Удар ребром ладони по запястью. Пистолет упал на землю.
— Кацура, ты чего?!
Она уже наверху. Спрыгнула!
Маса мчался огромными скачками. Сзади орали:
— Они заодно! Вали его, гада!
Сейчас откроют огонь.
Перешел на зигзаги, чтоб было трудней попасть.
Выстрел, другой, третий. Визг пуль над ухом.
Лезть на дерево было некогда. Разбег, прыжок — и Маса вцепился руками в кромку стены, подбросил тело кверху, перелетел на ту сторону. Нет, шестьдесят пять лет это еще не старость.
Плюхнулся в жижу заливного поля. Побежал. Ноги вязли, как в муторном сне, брызги летели в стороны. Впереди, тяжело дыша, шлепала Мари.
Он быстро ее догнал.
— Там не золото!
Обернулась. В лунном свете белое лицо с огромными черными глазами было невыразимо прекрасным.
— Как не золото? А что?
— Чугунные болванки. Ты какой ящик ваяла? Первый справа?
— Да...
— Хоть в этом тебе повезло.
Но открывать ящик и разбираться, где там золотой слиток, сейчас было некогда. Маса схватил ее за руку, поволок дальше.
— Ты обманула меня! Ты меня предала!
Однако выяснять отношения было некогда. Сзади снова грохнуло. Под ногами всплеснулся фонтанчик.
— Падай!
Маса сбил ее с ног, выдернул «браунинг», обернулся.
На гребне стены чернели два силуэта, отлично видные на фоне серебристого неба. Одному Маса прострелил руку, другому плечо. Оба заорали, свалились внутрь двора.
Из-за стены донеслось:
— Метко бьет, паскуда! Что делать, атаман?
— Они который ящик сперли? Проверить, живо! — крикнул Семёнов. — Если не самый правый, то ляд с ними. А если его — догнать!
Рывком поднял предательницу на ноги, Маса сказал:
— Уходим.
Сорвал с ее плеч мешок. Вынул ящик. Отшвырнул крышку. Золото определил сразу — по маслянистой, абсолютно гладкой поверхности. Сунул за пазуху.
— Почему только один?
— Можешь забрать остальные себе.
Она присела. Вытащила один, другой, третий. Всхлипнула.
— Потом будешь плакать, дура! Надо скорей выбираться из трясины. Они побегут по твердой дороге и догонят.
Потащил ее дальше.
— ...Почему ты... меня... спас? — задыхаясь, спросила Мари. — Почему не бросаешь? Ведь я тебя... обманула?
— А почему ты меня обманула? — горько спросил он.
— Я поняла, что ты не хочешь быть вором. Даже благородным.
«Нет, не поэтому, — мысленно ответил он. — А потому что ты меня не любишь. Сам виноват. Не влюбляйся в кицунэ».
Они выбрались из топи. Впереди темнела поросшая кустами насыпь, по ней можно добежать до моста, а за ним, в лабиринте улиц, беглянку уже не догонят.
— Тебе направо, через мост. Я — в другую сторону. — Маса выпустил ее руку. — Уматывай. Не хочу тебя больше видеть. Никогда.
Ее огромные глаза стали еще больше, чуть не в пол-лица. Но смотрели они не на Масу, а мимо.
От кустов донесся шорох.
Резко обернувшись, Маса увидел двух людей. Они были в черных куртках «Хиномару-гуми». Сандаймэ все-таки не отозвал своих бойцов? Но почему?
— Вы что тут делаете, ребята?
— Извините, аники, — сказал тот, что слева. — Приказ оябуна. Из уважения к вам стреляю не в голову, а в сердце.
Это было невероятно! Но еще больше Масу поразило, что в руке у бандита блестел «маузер». У якудзы?!
Гром, молния, звонкий удар в грудь — и Маса плюхнулся обратно в заливное болото. Конечно, очень повезло, что пуля попала в золотой слиток, но всё это было чрезвычайно странно. Просто-таки необъяснимо. Благородный ронин лежал в воде, совершенно обескураженный.
Наверху, на насыпи, тем временем происходила дискуссия.
— Сибату я грохнул, а с этим что? — спросил один голос. — Оябун велел исполнить всё чисто, следов не оставлять.
— Ничего не поделаешь. Кончай и его.
— Я женщина! — крикнула Мари. — Якудза не убивает женщин!
Сдернула с головы капюшон, тряхнула волосами.