Все-таки обмотала вокруг мизинца, подумал Маса, но не рассердился, а рассмеялся.
— Зачем сыщику в таком деле помощь воровки? Я могу искать «Золотой Коку» без тебя. Почему я должен с тобой делиться?
— Потому что я буду делать тебе массаж.
У рикши закончилось терпение.
— Эй, парочка! Разобрались вы наконец, куда ехать?
— Заткнись и стой тихо! — рявкнул Маса на манер заправского якудзы. Тут шла торговля, мешать которой не следовало.
Возчик втянул голову в плечи.
— И еще мы займемся любовью по-настоящему, — повысил ставку Маса.
— Это нет. Никогда! Но пока идут поиски, раз в три дня ты будешь получать сеанс массажа. А если найдем — за мной двадцать сеансов.
В конце концов договорились, что массаж будет через день, по четным числам, и первый сеанс Маса получит авансом — прямо сегодня. Каждый плюнул на ладонь, как делают ковбои в американских фильмах, чтобы скрепить сделку. Обменялись рукопожатием.
— Езжай направо! — велел рикше Маса.
— Как же ты будешь искать то, что шестьдесят четыре года назад не смогли найти очень серьезные люди по горячим следам? — жадно спросила Мари, взяв его под руку и тесно прижавшись.
— Еще не знаю. Но Курано ведь ошибся, когда сказал, что из тех времен на свете остался он один.
— Куртизанка Орин?
— Может быть, ты права и с сыном Тацумасы она заговорит. Вдруг старушка что-нибудь подскажет?
По правде сказать, о поисках Маса пока не думал. Он думал об авансе, который сейчас получит.
Недолго, но крепко поспав после сладостной массажной оргии, Маса взялся за неотложную работу: стал разбирать завалы, оставленные вчерашним тайфуном.
Начал с самого трудного — отправился с визитом в резиденцию «Хиномару-гуми».
Тадаки Третий сидел у себя в кабинете заплаканный, с траурной повязкой на рукаве. Портрет Курано-сенсея тоже был по углу перетянут черной лентой.
Внезапное появление Масы ошеломило оябуна.
— Сенсей? Вы?!
— Я к вам с официальной претензией, — строго объявил Маса. — Как вам наверняка уже известно, вчера ночью были застрелены двое ваших людей. Так знайте: их прикончил я. За то, что они пытались убить меня и близкую мне женщину, хотя она не имеет никакого отношения к нашим недоразумениям. Что это за якудза, которая убивает посторонних женщин, а?
— Какую женщину? — пролепетал Сандаймэ. — Я этого не приказывал!
— По крайней мере не отпираетесь, что приказали убить меня.
Оябун опустил глаза.
— Это было не мое решение.
— Знаю я, чье это было решение! Вон того гнусного предателя! — ткнул Маса пальцем на портрет. И гаркнул на вскинувшегося Сандаймэ:
— Сидеть и слушать!
Рассказал о том, как ученик предал своего учителя и благодетеля. О причине, по которой Курано возжелал убить Тацумасиного сына. Об обстоятельствах самоубийства.
Одним рассказом, конечно, не обошлось. Тадаки не поверил, потребовал доказательств. Поехали в Сибуя, на виллу. Там тоже всё было увешано черными лентами, глухонемые телохранители мычали, утирали слезы. Их осталось двое. Один, самый ответственный, уже успел зарезаться — не простил себе, что не уберег господина.
Маса почтил память верного слуги низким поклоном и повел оябуна в Храм Утекшей Воды. Показал скелет мартышки и, главное, кинжал с поминальной табличкой, а на ней почерком Курано написано: «Кровавая Макака». То, что покойный дедушка назван не именем, а обидной кличкой, убедило Сандаймэ больше всего. Предводитель «Хиномару-гуми» разревелся, словно ребенок, у которого сломалась любимая игрушка.
— Мой клан опозорен! — рыдал оябун. — Все узнают, что мы много лет чтили бесчестного негодяя! Я не переживу такого стыда!
Пришлось его еще и утешать.
— Никто ничего не узнает, — сказал Маса. — Даю слово. Старик сдох, и акума с ним. Зачем мне затевать этот скандал? Чтобы одна политическая фракция взяла верх над другой? Они мне обе не нравятся. Якудза мне тоже не нравится, но ваш клан все-таки поприличней других.
Тут возникла новая докука. Сандаймэ преисполнился такого раскаяния и такой благодарности, что пожелал немедленно, прямо сейчас, отрубить себе в искупление вины один, нет даже два пальца. Еле удалось избежать этого маленького кровопролития.
Всё это было утомительно и заняло немало времени, но в конце концов проблема с «Хиномару-гуми» благополучно разрешилась.
Потом Маса съездил к барону Танаке, вызвав туда же и майора Бабу. Раскрыл перед государственными людьми жульническую интригу Семёнова. Скромно выслушал слова признательности. В тот же день полиция Токко отправила атамана и его головорезов с виллы прямиком на пароход — и вон из Японии, навсегда.