«А чего это вы избавились от помещиков с капиталистами и все равно голодные?» — спросил бы Маса, если б с пламенными революционерами имело смысл спорить.
К тому же в усталую, но все равно очень умную голову пришла хорошая идея. А ведь это зверь на ловца! Можно не дожидаться мудрого утра.
— Помитинговал? Теперь молчи и слушай. Что для пролетариата и мировой революции лучше? Поймать и шлепнуть Семёнова, место которого сразу займет какой-нибудь другой атаман? Или чтобы заклятый враг капитулировал и перешел на сторону советской власти?
Кибальчич заморгал.
— А?
— Бэ.
И Маса рассказал ему, что Семёнов больше не хочет воевать с красными, а хочет мириться. Просит устроить ему встречу с советским послом. Чем скорее, тем лучше.
Оказывается, Момотаро умел не только ораторствовать, но и слушать. Он лишь все время повторял русское выражение, означавшее крайнюю степень изумления, а в конце задал вопрос:
— Не засада это? Он не грохнет товарища Коппа?
Должно быть, так звали советского посла,
— Тогда вам и делать ничего не придется. За убийство иностранного дипломата полиция сотрет в порошок и атамана, и всю белую эмиграцию. Это Япония, не Европа.
Момотаро с минуту размышлял, сосредоточенно глядя на лампу.
Потом коротко бросил:
— Доложу кому надо.
И прямиком к двери — безо всяких «спасибо» или «до свидания». Был и сплыл, туда ему и дорога.
Спать, спать, спать.
Крошечная спаленка, в которой помещались только платяной шкаф и кровать, приняла своего обитателя в уютный кокон. Масе очень надоел внешний мир и все обитающие в нем люди. Как хорошо, что никого из них по крайней мере до завтра больше не увидишь!
Так он подумал — и ошибся. Причем дважды.
Во-первых, увидел. Во-вторых, обрадовался.
Когда Маса хотел повесить в гардероб пиджак, дверца вдруг сама открылась ему навстречу.
— Ты наконец один? — спросил шкаф сердитым шепотом.
Это была Мари Саяма. Ее глаза светились огнем, как у кошки в темной комнате.
Наверное, я рухнул на постель, провалился в забытье, и это мне снится, подумал Маса. Но пускай — сновидение прекрасно. Он вытянул чудесное видение из гардероба, прижал к себе. Длинное тело было упругим, как баклажан.
Но повело себя чудесное видение совсем не чудесно. Оно уперлось острыми кулачками в грудь, оттолкнуло Масу и яростно прошипело:
— Убери лапы!
Вблизи стало видно, что глаза светятся яростью.
— Я тебя ждала, ждала, а ты все не являлся! А потом нагрянул этот тип, открыл дверь отмычкой, пришлось спрятаться в шкаф! Почему в твоем гардеробе так несет анисом? Я чуть не задохнулась!
— Потому что я люблю этот благородный мужественный запах.
Он снова обнял ее, усадил на постель, хотел поцеловать — но вместо мягких губ наткнулся на острые зубы. Они укусили Масу за подбородок — не эротично, а больно.
— О чем ты разговаривал с этим взломщиком? Я подслушивала, но ничего не поняла. Что означает слово «niherase», которое он все время повторял?
Нехорошее русское выражение она произнесла без малейшего акцента, у нее был идеальный слух.
— Это означает «я сильно озадачен», — перевел Маса. — Такое же чувство испытываю сейчас я. Мы опять вдвоем в темной комнате, на кровати, рядом, и ты снова меня отталкиваешь. А ведь я исполнил всё, что ты поручила, и чуть не расстался со своей нынешней инкарнацией. Но тебе на меня плевать. Тебя интересует только твое белое золото. Что ж, слушай.
Он включил свет, встал в нескольких шагах от кровати и пересказал всё, что случилось за этот долгий день. Закончил уныло:
— И хитрый акунин Семёнов, и благородный бандит Сандаймэ, и ревностный служака Баба, и борец за освобождение пролетариата Момотаро — они все мне по-своему нравятся. Но мне очень не нравлюсь я. Принято считать негодяями двойных агентов, а я четверной агент. Каждый считает, что я работаю на него, я всем нужен. А на самом деле я работаю на тебя и тебе-то я совсем не нужен. Какая нелепая, жалкая карма...
— Неправда. — Мари подошла, ласково провела рукой по его щеке. — Ты мне очень нужен.
— Чтобы добыть тебе золото, — печально кивнул Маса, зная: если она будет говорить с ним таким голосом и нежно касаться мизинцем, он сделает для этой Омфалы всё, что она пожелает.