— В год выходит тысяч двадцать, — быстро подсчитал в уме Мейер.
— Двадцать-двадцать пять. Так что очень даже ничего, — усмехнулся Райан.
— А с другими водителями он ладил? — спросил Карелла.
— Еще бы ему не ладить. Ведь тут почти все арабы. Аж в глазах черно.
— А с водителями, которые не арабы? С ними он ладил?
— При чем тут не арабы? Зачем спрашиваете? Думаете, его пришил один из наших водителей?
— Он ссорился когда-нибудь с другими водителями?
— Нет, не думаю.
— Может, вы слышали, как он ругался с кем-то?
— Да откуда мне знать, черт побери, ругаются они или нет? Болбочут что-то на своем бангла, урду, синди, фарси, разве разберешь. На мой слух, так все одинаково. И всегда кажется, будто они спорят. Даже когда скалятся во весь рот.
— А водители-евреи у вас есть? — спросил Мейер.
— Когда это было! — воскликнул Райан. — Сроду не видел у нас в «Ригал» ни одного еврея.
— Ну, может, люди, симпатизирующие еврейству?
— В смысле? — спросил Райан.
— К примеру, может, кто-то выражал сочувствие Израилю и все такое?
— Здесь, у нас? Шутите!
— А вы слышали, чтобы Аслам говорил что-то против Израиля? Или еврейского народа?
— Нет. Почему спрашиваете? Его что, еврей убил?
— Когда он последний раз заступил на работу?
— Ну, в ночную смену у нас обычно выезжают немного загодя, где-то в одиннадцать тридцать- одиннадцать сорок пять. И возвращаются в районе семи утра. Так что и он, должно быть, выехал как обычно. А что? В какое время его убили?
— Примерно в два-два тридцать ночи.
— Где?
— На углу Эйнсли и Двенадцатой.
— Довольно далеко отсюда, — пробормотал Райан. — Думаете, какой-нибудь ниггер?
— Мы еще не знаем, кто это сделал, белый, черный или серо-буро-малиновый, ясно вам? — отрезал Карелла и посмотрел Райану прямо в глаза.
«Да пошел бы ты куда подальше!» — подумал про себя Райан, но вслух, конечно, говорить этого не стал. Лишь пробормотал:
— Желаю удачи в расследовании. — Причем произнес это со злобой, будто насылал на детективов проклятие.
Мейер и Карелла отправились в участок печатать предварительное заключение по делу. Домой они выехали только без четверти девять. Дневная смена началась полчаса назад.
Детективы Артур Браун и Бен Клинг представляли собой парочку на загляденье, просто Пат и Паташон.
Большой, грузный, темноволосый и смуглый, в тон своей фамилии, Браун всегда почему-то казался сердитым, даже когда и не думал злиться. Одного его хмурого взгляда было достаточно, чтоб нарушитель закона тут же начал искать сочувствие и понимание у Клинга. Тот был на несколько дюймов ниже напарника — да что там говорить, все были на несколько дюймов ниже Брауна, — светловолосый, с золотисто-зелеными глазами и простовато-добродушной физиономией. Клинг напоминал сельского парнишку, явившегося в город прямо с полей, где трудился с рассвета до заката. Добрый полицейский — злой полицейский, это как раз о Клинге и Брауне.
Именно Браун в пятницу в 10.27 утра принял звонок из отдела баллистической экспертизы.
— Вы ведете дело об убийстве таксиста? — спросил его мужской голос.
Браун немедленно узнал голос. Это был его брат.
— Я в курсе дела, — ответил он.
— Это Карлайл из баллистики. Мы работаем с вещдоком, пулей, которую извлек и прислал нам медэксперт. Так вы запишете и передадите тому, кто ведёт это дело?
— Говорите. — Браун придвинул к себе блокнот.
— Славная чистенькая такая пуля, никаких деформаций, должно быть, застряла в мозговом веществе. Правда, в отчете медэксперта не сказано, откуда именно он ее изъял. Но это не важно. И мы прежде всего бра... — Он тоже узнал Брауна по голосу. — Сравнили отпечаток поверхности пули с имеющимися у нас в картотеке образчиками. Ну и как только обнаружили аналог, исследовали пулю, изъятую из тела, под микроскопом. И рядом поместили самый лучший из имеющихся у нас образчиков. Производство пули или патрона неизвестного нам происхождения обычно определяется при исследовании желобков на пуле и по направлению правой или левой резьбы. Впрочем, вас эти подробности, наверное, не интересуют?
Браун слышал это прежде десятки тысяч раз.
— Короче говоря, — продолжал Карлайл, — имеющаяся у нас пуля выстрелена из револьвера марки «Кольт» тридцать восьмого калибра. Именно поэтому в машине не удалось обнаружить стреляной гильзы — преступник пользовался револьвером. В городе, по самым скромным подсчетам, имеется сто тысяч незарегистрированных «кольтов» тридцать восьмого калибра. Так что шансы найти эту пушку приблизительно один к восьмидесяти. Вот, собственно, и всё.