Что ему за дело? Зачем он мучает ее своими бесконечными расспросами?
Между тем Ланс безжалостно продолжал спрашивать:
— И что дальше?
— Ничего! — враждебно отрезала она, забывая, что разговаривает с преподавателем. — Все равно у меня ничего не выйдет.
— Хотите сдаться? На вас это не похоже, — спокойно заметил Ланс. — А я уже собирался договориться с машинисткой.
— Не понимаю.
— Вы диктуете, она печатает.
— О... — Джин была поражена. Такой выход ей не предлагал ни один преподаватель.
— Сейчас мы с вами пойдем к машинистке и условимся с ней.
— Сейчас?
Лицо Джин вытянулось.
— Ну да. А что, есть возражения?
Джин взглянула на часы.
— Я уже должна быть в другом месте.
Ланс слегка рассердился.
— Неужели это более важно?
Джин, конечно, понимала, что ей выпал шанс, но решила отказаться.
— Да, — как бы извиняясь, произнесла она.
— Беговая дорожка, полагаю? — Девушка покачала головой. — В таком случае, парень?
Джин не сразу поняла, что он имеет в виду, но потом вновь отрицательно мотнула головой.
— Я ни с кем не встречаюсь.
— Вы ни с кем не встречаетесь?
Казалось, его это позабавило.
Джин даже не заметила, как заняла оборонительную позицию.
— Это вас удивляет?
— Нет, — просто ответил Ланс. — По правде говоря, я и сам уже давно ни с кем не встречался.
Диллон улыбнулся, но на нее эта попытка смягчить общение не произвела впечатления. Ей казалось, что профессор смеется над ней.
— Я должна идти, — сказала она и, не дожидаясь разрешения, вышла.
— Милая, с тобой все в порядке? — спросил Джим, хозяин ресторана, когда Джин вбежала взволнованная и раскрасневшаяся.
— Извини за опоздание. Я все сделаю.
Джин ничего не стала объяснять. Она училась и работала, и порой это было трудно совмещать.
— Не волнуйся, девочка, — успокоила ее Лорел, официантка из ее смены. — Он уже и так заработал достаточно денег, — продолжала она, имея в виду хозяина. — Моя дочка родила сына. Назвали Клайд. Тебе нравится?
— Замечательно, — улыбнулась Джин. — Как они оба себя чувствуют?
— Просто чудесно. У меня уже есть фотографии.
— Было бы интересно посмотреть.
Лорел начала рыться в карманах униформы, но прежде чем смогла что-нибудь достать оттуда, Джим прервал ее:
— Позже. А сейчас нашей новоиспеченной бабушке лучше размять косточки и принять заказ у тех господ.
— Ну и зануда! — откликнулась Лорел кокетливо. Ей было только сорок, и к тому же она любила сбрасывать лет пять. — Увидимся позже, девочка.
— Да уж, теперь она от тебя не отстанет, — усмехнулся Джим.
Джин улыбнулась им обоим и пошла переодеваться. До переезда в Штаты она никогда не работала официанткой, и Джим поначалу категорически отказывался принять ее, но со временем она зарекомендовала себя с лучшей стороны.
Она жила, по предложению Джима, в маленькой квартирке над рестораном. И хотя колледж находился в другом конце города, Джин была рада и этому.
— Молодец! Ты хорошо поработала сегодня, — сказал Джим в конце вечера.
— Спасибо.
Джин, попрощавшись, выбежала на улицу.
Она завернула за угол и быстро поднялась в свою квартирку. Это было не самое комфортабельное жилье: маленькая комната, совмещенный туалет, где вечно все протекало. Джин была в ужасе, когда впервые увидела эти «апартаменты», но со временем привыкла.
Обычно она засыпала, едва голова касалась подушки. Но в этот вечер сон не шел к ней. И все из-за Ланса Диллона. Казалось бы, ей стоило испытывать благодарность к тому, кто понял, как бывает стыдно за свою неполноценность. Но почему-то она только злилась на него.
Джин вспомнила студентов, толпившихся вокруг стола Диллона во время перерыва. Она не хотела быть похожей на них, не хотела оказаться в числе любимчиков профессора, она вообще не хотела ничего. По крайней мере, так ей казалось.
Никогда Джин не жалела себя и тем более не позволяла это делать другим. Но ощущение постоянной обиды редко покидало ее.
После несчастного случая ее отец не смог продолжить спортивную карьеру. А после того, как умерла мать Джин, он и вовсе отошел от дел.
Девушка не могла вспомнить, когда он начал пить. Напившись, отец становился сентиментальным, вспоминал прошлое, планы и несбывшиеся мечты.
Одну его мечту Джин обещала воплотить в жизнь. Она твердо решила выиграть медаль. И не какую-нибудь, а олимпийское золото.
Эта мечта помогала Джин преодолевать одиночество и обиды. И когда дети ее возраста слушали на ночь сказки, она ловила каждое слово отца о соревнованиях.
Джин с детства занималась бегом и не бросила его, даже когда, отвратительно закончив школу, устроилась работать на фабрику. Она вступила в местный клуб бегунов, где и выиграла свою первую медаль.
Отец, безусловно, был очень горд успехом дочери. Неделю он праздновал, а потом очутился в больничной палате. Такое случилось не в первый раз, но, увы, в последний. Из больницы отец уже не вышел.
В наследство от него Джин осталась лишь мечта. Но она делала девушку сильной, и никто не мог свернуть ее с избранного пути.
Не успела Джин уснуть, как уже бежала во сне по знакомой дорожке, наматывая круги. Ее душа пела, а тело летело, словно было невесомым. Бег это был праздник, где не существовало никаких проблем.
В то утро она вновь встретила на стадионе Ланса Диллона. Он не бегал, а просто сидел на скамейке. Джин не сразу узнала его: она не посещала занятия по истории уже две недели.
Ей осталось пробежать еще десять кругов, когда внезапно Ланс оказался рядом.
— Болели? — спросил он.
— О чем вы?
— Я говорю про прошлую неделю.
Конечно, проще было бы сказать: да, простудилась. Но зачем?
— Нет.
— Значит, прогуливали, — заключил Ланс.
— Значит, так. Я не буду изучать этот курс.
Джин собиралась уйти, но Диллон неожиданно удержал ее за руку. Глаза девушки гневно вспыхнули, но он проигнорировал это.
— Вы испугались и решили сбежать. Даже не дали шанса помочь вам.
Он был прав, и Джин понимала это. Но почему он так беспокоится? Его это не касается.
Между ними шла молчаливая борьба: Джин пыталась высвободить руку, а Ланс не отпускал.
Он решил сменить тему.
— Чем же вы решили заняться?
— Я... я еще не решила, — неохотно ответила девушка.
— Когда решите, дайте мне знать. Просто интересно, что можно изучать, не открыв ни одной книги и не написав ни строчки.
Глаза Джин потемнели от ярости.
— А вам-то что?
— Одному богу известно, — в бессильном раздражении ответил Ланс. И немного погодя мягко добавил: — Я хочу помочь вам, Джин. Позвольте мне.
Когда он говорил таким тоном, его слова звучали, словно музыка. Она уже готова была сдаться, но в последний момент опомнилась.
— Мне не нужна ничья помощь! — резко бросила она.
Ланс напрягся.
— Ах, да, вы же собираетесь стать знаменитой спортсменкой.
Джин возмутилась. Он не только догадался о ее мечте, но и разрешил себе посмеяться над ней.
— Возможно у вас, получится, — добавил Ланс. — Я слышал, вы подаете надежды.
— У кого?
— От кого, — поправил Диллон. — От вашего тренера.
— Мистера Бейли?
— Не волнуйтесь, я просто навел справки. И ничего не говорил о том, что вы легко можете вылететь из колледжа.
— А это так?
— Поверьте мне, это очень реально.
— Вы собираетесь пожаловаться на меня, — заключила Джин.
Ланс покачал головой.
— Нет, мне это не нужно. Перефразируя одного известного американца, скажу: нельзя вечно всех дурачить.
— Авраам Линкольн? — Джин обрадовалась, что хоть это знает. — Если я протяну еще год, мне будет достаточно.
— Для чего?
— Улучшить мое время на три мили, — честно призналась Джин. — Если войду в сотню лучших бегунов, то смогу найти себе спонсора.