Там был город, огромный город. Вверх тянулись высокие башни зданий, сверкая на солнце чистыми стеклами. Внизу располагались широкие полосы дорог, по которым двигались машины, много машин. А по тротуарам шли разноцветные точки — люди.
Где-то там, в глубинах этого города была моя семья. Даже если не в этом, так в другом. Я ее обязательно отыщу.
========== Глава 3. На волю! ==========
Дамблдор пришел, когда я приканчивала самый вкусный в мире обед. На меня вдруг накинулся такой голод, что мне казалось, что смогла бы съесть что угодно, но много. Вот я и соизволила попросила принести какой-нибудь еды. Целитель Макколум сказал, что хороший аппетит — признак скорейшего выздоровления. Было приятно, что хоть кто-то заботится обо мне, пусть даже не близкий человек.
При мысли о семье внутри все тут же сжималось. Но я пыталась не думать об этом. Ждала единственного человека, который мог бы мне все рассказать.
— Приятного аппетита,— донеслось с порога.
Моя ложка лишь на секунду замерла в воздухе, когда я взглянула на стоящего там Дамблдора, и продолжила путь.
— Спасибо, — отозвалась я спустя мгновение.
Не обращая внимания на наблюдающего за мной профессора, спокойно подчистила тарелку и только после этого вернулась к разговору с ним.
— Здравствуйте, Альбус, — сказала я, отставив поднос с посудой на столик. — Ну, так что, вы мне расскажете все? Обещаю, что больше не упаду в обморок.
— Что ты, от шока никто не застрахован.
Дамблдор, стоявший у окна, подошел ко мне и сел в кресло.
— И потом, та часть, которую я рассказал вчера, не самая трагичная. Хотя ничуть не умаляет драматизма произошедшего с тобой.
Я невольно сглотнула. Вот так начало…
— Есть что-то страшнее комы длительностью в шестнадцать лет?
Мой голос непроизвольно снизился до хриплого шепота.
Я подалась вперед, не отрывая взгляда от Дамблдора.
— Есть, Лили. Но сначала поведаю о том, скрывает от тебя твоя память, просто чтобы ты поняла меня.
— О чем? — машинально спросила я.
— О мире, в котором ты жила все эти годы. О том, кто ты есть.
Звучит интригующе. Я молча ждала продолжения.
— Ты волшебница, Лили. И все, что вокруг тебя — это магия.
О, еще интересней. Магия? Где?
Я повертела головой, ища ее признаки. Потом кое-что вспомнила.
— Волшебница? Ведьма по-другому? Целитель Макколум говорил о моем магическом состоянии… Он имел в виду именно это?
— Да. Ты остаешься частью магического мира, несмотря на то, что забыла об этом.
Не знаю… Может, я и в самом деле часть его, не похоже, чтобы Дамблдор разыгрывал меня. Во всяком случае, мне почему-то не казалось это абсурдом. Да и сам он выглядел несколько странно для обычного человека из толпы.
А маги, выходит, как-то отличаются от остальных людей?
— Допустим, я верю вам. Но как это влияет на то, что случилось со мной?
И Дамблдор рассказал мне все.
Я сидела почти оглушенная вылившейся на меня лавиной разнообразной информации, после которой в ушах звенели отдельные фразы. Под конец даже закружилась голова.
— Подождите… Вы говорите, у меня есть своя семья… — выдохнула я, выхватив из изобилия слов самое главное. — Муж и сын?
Дамблдор печально покачал головой, что меня совсем не обрадовало.
— Лили, ты меня не дослушала…
Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
— Я рассказывал о том, что темный маг Волдеморт узнал о местонахождении твоей семьи…
— Только не говорите, что… — Я не могла продолжить фразу, потому что из-за подступавших рыданий сдавило горло, и только из последних сил все-таки выкрикнула: — Вы говорили мне, что моя семья наверняка придет ко мне!!
Мой голос сорвался.
Вот почему никто не пришел ко мне… никого из близких больше нет… Почему же Дамблдор тогда обнадеживал меня?..
Горькие, бессильные слезы горячим потоком лились из глаз. В них было все: страх, отчаяние, обида и даже ярость на Альбуса Дамблдора, по какой-то причине лгавшего мне.
Я даже не помню ни мужа, ни сына, а их уже нет. Но, может быть, амнезия — как раз то что сейчас мне необходимо? Боль не так сильна…
— Лили, послушай меня, — наконец дозвался меня Дамблдор. — Да, к моей глубокой печали, Джеймс погиб… погиб как герой, защищая тебя и вашего сына.
Что-то в его словах заставило меня поднять голову от коленей и посмотреть на него. От слез все вокруг расплывалось. Я стерла их со щек.
— Но Волдеморт не смог убить Гарри, а ты, как оказалось, тоже осталась жива.
— Мой… мой сын жив?.. — спросила я, поняв одно. — Его зовут Гарри, да?..
— Гарри, его зовут Гарри. А твоего мужа — Джеймс.
Я прислушалась к себе. Никакого отклика на эти имена. Как будто совершенно чужие люди. Нет, я, конечно, почувствовала облегчение и радость, осознав, что на этом свете не одинока. И все же… Джеймс, мой погибший муж, наверное, горячо любимый и я должна горевать по нему, но… как можно горевать по человеку, которого не помнишь?
Гарри, мой сын,— другое дело, он жив. Я могу встретиться с ним, заново узнать его.
— Гарри… — повторила я, словно пробуя на вкус. — Джеймс… Наверное, мы были счастливой семьей?
Дамблдор промолчал. Но мне и не нужен был ответ.
— Где он, Альбус? — резко повернулась я к нему. — Где Гарри? Сколько ему лет? Почему он, в конце концов, не здесь, не со мной?
Да уж, моему сыну наверняка было никак не меньше шестнадцати, хотя сразу представлялся милый мальчуган лет этак трех. А сколько тогда мне самой?
Я машинально дотронулась до своего лица и одновременно с этим припомнила свои переживания по поводу внешности.
— Альбус? — я снова перевела тревожный и вместе с тем настойчивый взгляд на директора, поскольку он не спешил отвечать.
— Гарри в порядке, Лили, — наконец сказал он. Взгляд его в свою очередь стал очень внимательным, я бы сказала, слишком. И тон мне тоже не понравился, во фразе так и слышалось: “Гарри и без тебя, Лили, прекрасно живется”. Хотя, может быть, мне и почудилось… — Ему семнадцать и он живет у тети, твоей родной сестры Петуньи.
Ну вот, оказывается, у меня еще и сестра есть. Что же дальше?
— А Гарри сейчас не здесь, потому что я подумал, что вам лучше встретиться в каком-нибудь более удобном и уютном месте, чем больница.
— Вы подумали?! А он вообще знает обо мне?
Все это было подозрительно, но я была так взволнована мыслями о сыне и сестре, что хорошенько поразмыслить над этим времени не оставалось.
— Конечно, Лили.
— И когда же мы встретимся?
— Скоро, Лили, скоро.
В этот день я так никого из родных и не увидела, вовсю расхаживая по палате. Отлично себя чувствовала, но выходить мне кроме как в туалет почему-то не разрешалось. От воображаемых картин, где происходила встреча с Гарри, сходила с ума и немного злилась. Вид палаты меня начинал раздражать. На вопрос, как скоро меня выпишут, целитель Макколум отвечал: “Подождите еще немного, Лили, вас необходимо как следует обследовать”, вгоняя в тоску и еще большую раздражительность. Не понимаю, для чего эти обследования, если я прекрасно чувствовала себя. А от того, что могла находиться только в палате, я вдобавок ощущала себя пленницей.
От Нэнси Стоун, помощницы целителя Макколума, кроме собственной фамилии ничего нового не узнала.
— Мисс… Миссис Поттер, не волнуйтесь, вряд ли вас задержат больше чем на неделю…
— Неделю?! Я не могу столько ждать! Я здесь умру от тоски и скуки! Меня сын ждет, а вы — “неделя”!
— Сын — это очень хорошо, — улыбнулась Нэнси. — Тем более, — такой.
— Такой? — переспросила я.
Но она заторопилась, как бы избегая отвечать на мой невинный, казалось бы, вопрос.
— Извините, миссис Поттер, заболталась я что-то…
— Подождите! Можно попросить у вас зеркало?
Женщина остановилась в дверях.
— Если оно есть у вас, конечно.
— Я могу его для вас наколдовать.
Она достала из кармана тонкую полированную палочку, какая была и у целителя и Дамблдора. Значит, магия творится не только при помощи одних только рук?