— Да? Чего надо?— хмуро спросил мужчина, завидев меня.
У него были большие встопорщенные усы и маленькие глазки, глядевшие на меня с явным недружелюбием.
Я попыталась улыбнуться, хотя, по правде, желания улыбаться у меня не было совсем.
— Здравствуйте. Здесь живет мой сын Гарри, Гарри Поттер…
Мужчина секунду смотрел на меня, а потом выдал:
— Вы сумасшедшая!
И захлопнул дверь, едва не прищемив мне нос.
Я некоторое время стояла, стараясь осмыслить, что сейчас такое было. Может, это не я сумасшедшая, как “любезно” сообщил мужчина, а он?
— Откройте! Пожалуйста, откройте!
Не откроют, буду колотить в дверь до утра.
Словно услышав мою мысленную угрозу, из-за распахнувшейся двери показался разъяренный усач.
— В полицию захотели? Сейчас устрою!
— Подождите! Выслушайте меня! — заговорила я быстро, боясь не успеть.
— Кто там, Вернон? — раздался позади него женский голос.
У меня перехватило дыхание при мысли о сестре Петунье. Вдруг это она?
— Здесь какая-то сумасшедшая, Петунья, — рыкнул Вернон, не оглянувшись. — Она утверждает… ха-ха… что она мать мальчишки Поттера!
В холле появилась худощавая блондинка среднего возраста. На ней было летнее платье и почему-то резиновые перчатки.
— Что ты сказал? — удивленно переспросила она, подходя к мужу. — Мне показалось…
Заметив меня, замолчала.
Мужчина загородил собой почти весь дверной проем, поэтому мне приходилось заглядывать за его мощное плечо, вытянув шею.
— Сумасшедшая, говорю. Позвони в полицию, пусть заберут, иначе она не отвяжется.
— Петунья… — негромко сказала я, подавшись вперед, чтобы на меня попал свет из холла. — Это я, Лили…
Внезапно ее лицо застыло, взгляд, устремленный на меня, сделался странным. Петунья поднесла руку к приоткрывшемуся рту и… завизжала.
Это меня так напугало, что я могла лишь смотреть на нее. Еще чуть-чуть, и тоже присоединилась бы к оглушительному воплю.
Вернон, сперва опешивший от необъяснимого поведения Петуньи, изменился в лице и встряхнул ее.
— Петунья, что с тобой?!
Он с яростью обернулся ко мне. Дверь во второй раз с треском захлопнулась передо мной.
Заглушенный визг оборвался, слабым эхом разнесшись по темной улице. Следом раздались крики.
Я стояла как столб. Боже, что это было… Петунья… она как будто жутко испугалась… Меня?
Я тяжело привалилась к дверному косяку.
Ну, конечно… Как не испугаться при виде давно умершего человека? Петунья ничего не знала обо мне… Как и Гарри… Вот почему его до сих пор нет со мной.
Но почему же сейчас нигде не видно?
Настойчивый стук заставил дверь снова открыться. Там стояла Петунья с белым, как мел, лицом. Глаза ее, бледно-голубые, лихорадочно блестели.
Мы молчали, наверное, целую минуту.
— Петунья… — решилась заговорить я. — Я не призрак, поверь мне… Я жива.
Она не прерывала меня. Ее взгляд проследил за моей рукой, которой я опиралась о косяк. В сжатой ладони находилась палочка, которую я все это время не знала, куда деть.
— Ты умерла… — бледным, как ее лицо, голосом произнесла Петунья, — шестнадцать лет назад… Ты не можешь быть здесь. Тебя нет.
Я вздохнула.
— Я здесь, ты можешь в этом убедиться. Дотронься до меня.
Петунья, не моргая, смотрела мне в глаза. Потом неуверенно подняла руку и осторожно коснулась моего плеча. Замерев, она прикрыла глаза.
Теперь, когда сестра убедилась в моей материальности, ее недоверчивость уменьшится, и мы сможем нормально поговорить.
— Лили… — выдавила она, распахнув глаза. — Лили… Не может быть…
— Петунья, впусти меня, пожалуйста, у меня болит нога… Мне нужно увидеть своего сына.
Она машинально, словно во сне, посторонилась, и я прошла в дом. Еще одна цель достигнута.
— Я так рада тебя увидеть. Очень.
Миновав холл, чистый и прохладный, мы, то есть я добрела до гостиной, Петунья молча шла следом. Сесть мне не дал поднявшийся с дивана Вернон.
— Это что еще за новость! Зачем ты впустила ее, Петунья?
Он преградил мне путь.
— Что вам здесь нужно? — сузив маленькие глазки, уставился он.
— Вообще-то, дорогой родственник, Петунья моя сестра, — устало сказала я. — И я пришла за сыном.
— Петунья, что за бред она несет?
Та как будто только что очнулась.
— Вернон, она… действительно моя сестра, если… это правда и Лили жива…
Две пары глаз скрестили на мне взгляды, одни с презрительным недоверием, другие — потрясенно и с некоторым страхом.
В этот момент снаружи, в коридоре, послышались грохочущие шаги, больше похожие на топот молодого слона. Спустя мгновение в гостиную заглянул розовощекий и светловолосый Дадли. Теперь понимаю, в кого он такой.
— Мам, есть хочу! — заявил парнишка-переросток и застыл с открытым ртом.
Он увидел в обществе родителей меня, что его, конечно, потрясло.
— А… ты…
— Ты что, знаешь ее, Дад? — моментально среагировал Вернон.
— Она была на улице, спрашивала про Поттера…
Из мужчины так и перло, мягко говоря, недружелюбие. Его усы возмущенно встопорщились, когда он повернулся ко мне.
— Вернон! — предостерегающе сказала Петунья. — Дадли, — обернулась она к сыну, явно хотевшему узнать что-нибудь насчет моей персоны, — познакомься, это моя… сестра… твоя тетя Лили.
Дадли что-то промямлил. Он даже, кажется, смутился. Я, которую он, скорее всего, принял за странную девушку, вдруг оказалась его родной тетей.
— И мне тоже приятно познакомиться, Дадли, — приветливо кивнула я. — И с вами… Вернон, кажется…
А он-то уж точно так не считал. Мне было, собственно, все равно. Я пришла сюда за сыном. И его все еще нет… Меня охватило беспокойство.
— Где Гарри?
Я осмотрелась вокруг, будто ожидая, что Гарри все это время находился в гостиной, и тут же увижу его. Но, конечно же, его здесь не было.
Меня заставил вздрогнуть от неожиданности громкий смех Вернона.
— А нет его! Свалил мальчишка! Навсегда!
Он со злобным торжеством ткнул толстым пальцем в мою сторону.
— Наконец мы избавились от вашего отпрыска! И вообще от таких, как вы!
Сначала я ничего не поняла. Машинально отойдя на безопасное расстояние от брызнувшей во все стороны слюны изо рта мужчины, обернулась к Петунье за разъяснениями.
— В каком смысле “свалил”?
— В прямом!— вновь встрял Вернон.
Боже, за что он так возненавидел меня? Да и о Гарри говорит так, словно он и не родственник им вовсе…
— Вернон! — прикрикнула Петунья на мужа, впрочем, не отводя от меня настороженного взгляда. — Прекрати, пожалуйста. Лили… — сказала она и замолчала. Видно, она никак не может поверить в мое существование. — Лили… твоего сына здесь нет.
Поняв, что сестра не намерена шутить, я растерялась.
— А где же он?..
*
Северус имел достаточную выдержку, чтобы относиться ко всему с хладнокровием. Это одно из главных качеств, которое он ценил в людях, и в первую очередь, конечно, в себе. Однако были люди, которые, независимо от этого, просто выводили его из равновесия.
Один из их представителей стоял сейчас перед ним.
— Если ты думаешь, Поттер, что таскаться в твоем обществе — моя самая большая мечта, то очень глубоко заблуждаешься. Умерь свой гонор.
В который раз Северус клял Альбуса, решившего почему-то, что для полноты жизни ему, Северусу, не хватало дополнительных полчаса, проведенных с мальчишкой.
— Профессор, — с наглой усмешкой сказал Гарри, — если вы считаете мое мнение противоположным, то вы заблуждаетесь еще глубже.
Руки Северуса непроизвольно сжались. Ему так и хотелось сбить с него спесь. Но врожденное хладнокровие не позволило сиюминутной слабости взять верх над мужчиной.
— Можете дальше не провожать, сам дойду.
Они подошли к калитке, ведущей в заросший сад, принадлежавший семье Уизли, чей нелепый дом возвышался футах в тридцати от них.