«Шаг первый» - подумал он.
Анне всегда было интересно, каким образом люди в таком состоянии пытаются водить, при условии, что Маргери не могла сначала дверь нормально открыть, да и ключи в замок зажигания пытается вставить уже третий раз.
- Не получается? – спросила Анна измененным программой голосом.
- Что бы меня. Вы-то тут что делаетете? – промямлила Маргери. Запах алкоголя стремительно разносился по автомобилю, Анна даже нос сморщила. Она ненавидела алкоголь и пьянство в любых проявлениях – не из-за воспоминаний отца ли?
- Проверяю, устраивает ли вас выполнение заказа, – ответила Анна
- Ус…траивает. Полностью, - буркнула Маргери. Состояние последней было просто не вменяемое. Она отвернулась, явно не воспринимая Анну, как живой субъект и повторила попытки вставить ключ в систему зажигания. После четвертой даже большое терпение Анны не выдержало, хлопнув дверью и тихонько сказав «Курва», девушка вышла из автомобиля, отпихнула пьяную Маргери на соседнее сиденье и сама села за руль.
- Я отвезу Вас, – сказала она Маргери.
- Ссспасибо, – промямлила Маргери. – Какой же вы все-таки милый.
Она потянулась руками и губами к Анне в попытке поцеловать ее. Анна, скривившись, отстранилась.
Девушка завела Пежо, и они медленно направились к выезду.
- Ну и зачем было так напиваться? – спросил роботизированный голос Анны.
- Да ты хоть представляешь, какого это, м? – вопрос был сказан с такой обидой в голосе, что Анна даже обернулась.
- Он всегда был лучше меня – когда мы учились в Е-ик-ле. Он был такой преданный, такой верный. Как щенок. Все любят щщщеночков. Кроме меееееня, – протянула Маргери.
Только не блюй в салоне и на меня – подумалось Анне.
- Я никогда его не любила, – продолжила свой монолог Маргери. – А он меня любил. Знаете как? Безумно и бездумно. Он прощал мне всё, понимаете? Я даже думаю, что он простил бы мне и то, что наши дети не от него. Наши дети от него, но все же он бы мне простил, если было не так, – Маргери зациклилась в своих раздумьях.
- Он помещал меня в клиники, когда я пила, чтобы вылечить. В клиниках мне не было хорошо, и я клялась, что не буду пить, но пила буквально через неделю после выхода. Потом, когда алкоголь не вставлял, я уже перешла на наркоту. Наркотики прекрасно расслабляли, кстати. Ты пробовал наркотики?
Анна отрицательно махнула головой.
- Вот зря. С твоей работкой я бы не слезала с иглы, и может тогда ты не был бы таким дерганным, а? – Маргери засмеялась мерзким пьяным смехом.
- Когда я подсела на наркоту, клиники сменились, правда, клятвы повторялись. Я все так же клятвенно обещала, не ширятся и ширялась. А он верил в меня. Мне так мерзко было. Я его ненавидела за слабость и себя ненавидела за нее же, – по лицу Маргери потекли слезы.
- Он принципиально не нанимал нашим детям няню. Надеялся, что все же возьмусь за мозги ради детей. Я тоже думала об этом, что это должно было меня мотивировать, но не мотивировало. Пару месяцев назад я в очередной раз ширанулась. Дурь была забористой я до сих пор ничего не помню – не того как пошла с детьми в парк. Не того как моя четырехлетняя Люси убежала на трассу, где ее сбила машина. Последнее, что я действительно помню из того дня это то как мой муж в первый раз кричит и обзывает меня. Он никогда не обзывал меня, да и еще и такими словами.
Маргери подняла взгляд и посмотрела на Анну зареванными глазами.
- Девочка выжила? – дрожащим голосом спросила женщина, на счету которой было больше десятка убитых людей.
- Люси? Да. Но не выжил наш брак. На следующий день мой муж подал на развод. В течение этого месяца он должен был отсудить у меня опеку над детьми. Над моими детьми понимаешь? Я бы никогда не позволила ему этого. – Маргери уставилась в окно и яростно отрицательно покачала головой. До дома уже было не далеко.
- Может, детям было бы лучше с ним? А вы лишили их отца, который был куда лучше матери, – сказала Анна.
- Да как ты смеешь? – прошипела Маргери.
- Осуждать? Не смею. Но понять, увы, не могу, – Анна сильнее сжала руль. – Мой отец был таким как вы. Да что там – даже хуже. Он бил нас с братом, избивал нашу мать и постоянно говорил, что мы должны быть благодарны Богу, что он у нас есть. И я верил, что он хороший, понимаете? Верил очень долго, что так правильно.