Кофта никак бы не могла стать зацепкой, но все же Макса разобрало любопытство.
- И что же это была за кофта?
- Толстовка. Она казалось мне обычной, но вот это. Господи, там была изображена танцующая крыса. Меховая розовая самая толстая крыса в сомбреро, которую я когда-либо видела. Отвратительно!
Макс не смог сдержаться и засмеялся. Впервые с момента расставания с Анной он смеялся искренне и долго. Анна как ты там? Носишь ли ты еще свою толстовку с шиншиллой, в которой ты была с последней встречи… Так стоп. Макс резко перестал смеяться.
- Маргери, вспомните, это важно. На толстовке могла быть шиншилла?
- Максимус, если бы я знала, о чем вы сейчас говорите.
- Круглая, пухлая и очень пушистая. Уши не слишком большие, мордочка слегка удлиненная и глаза этой самой крысы были закрыты как от удовольствия?
- По-вашему мне было дело до Его толстовки?
Макс резко встал и принял позу рисунка. Со стороны это выглядело абсолютно по-идиотски.
- Крыса стояла в такой позе?
- Вроде бы… Ох, фу. Значит все же толстовка популярна и продается во множестве магазинов, раз вы его видели. Ох, Тень, я в вас разочарована, слегка.
И Маргери улыбнулась своим мыслям.
- Не во всех, – Макс будто завороженный повернулся к двери и, не попрощавшись, вышел.
-Ты же понимаешь, что я стараюсь, Анна. Ты могла бы хотя бы не крутиться! – возмущался Тони.
- Весь этот макияж, он такой не удобный сегодня, – говорила Анна.
- Зато отлично тебя скрывает, – он закончил докрашивать левую ногу, и теперь она была как будто не ногой Анны вовсе – так сильно она отличалась от остального тела. Теперь от ягодицы до колена у Анны начинался тонкий, но все же уродующий ее шрам.
Еще несколько шрамов от, будто бы кнута и ножа будут на спине – на правом плече два шрама от затушенной сигареты – но самым страшным шрамом будет шрам на лице, причем сделать его надо не слишком уродующим.
- Какой глаз ты используешь меньше? – спросил сестру Тони.
Вопрос для Анны был абсолютно идиотским, потому что оба глаза были ей дороги.
- Правый, – немного подумав, сказала она.
Брат вставил ей белую плотную линзу в глаз, делающий его абсолютно слепым.
- Эй, – возмутилась сестра.
- Ты знаешь сложности «личного контакта» - сохранения анонимности. Пока люди думают, что твое лицо изуродовано, они не будут всматриваться в другие, кхм.. места.
Тони был прав. Даже сейчас для покраски она стояла в небольших шортиках и топике – остальное тело будет открыто. Полностью раздеваться она не планировала, но возможно и там закрасить придется.
Всего на покраску сестры ушло четыре часа. За это время Тони все же уменьшил количество предполагаемых шрамов на теле сестры. Сейчас, когда времени оставалось не так много, Тони занимался лицом - немного визуально расширяя нос и затемняя губы.
Анне дико не нравилась сегодняшняя покраска – силиконовые шрамы чесались и сковывали движения, а зрение в один глаз не позволяло точно определить расстояние до цели.
Тони осуждал сестру, хватая ее за подбородок в попытках нормально докрасить. Потому Анна что бы отвлечь себя и брата от неудобств, завела разговор о том, что её беспокоило в последнее время.
- Ты никогда не задумывался, какой процент с заказа берет на себя Лаура? – спросила девушка брата.
- Конечно. И я бы не только задумался об этом, но и проверил, если бы ты по-прежнему позволяла мне делать хотя бы небольшие банковские махинации.
- Ты знаешь, что я против. Это не надежный способ и я не смогу тебя защитить, если тебя обнаружат.
- О да, зато наемные убийства, куда более надежный способ заработка! – воскликнул Тони.
- Я не рискую тобой в этом случае…
- Зато ты собой рискуешь, чего я не могу себе простить.
Тони хотел было продолжить в очередной лекцию о вреде заказов, но времени уже не было. Анна просто отвернулась от брата и начала одевать огромные ботфорты. Слушать очередные возмущения Тони, она была более не в силах, и, потянувшись за плащом, она молча взглянула на брата и вышла.
До Лауры она добралась на своей машине. Та уже ожидала ее на пороге и улыбнулась когда увидела девушку. Возможно, она боялась, что Анна все же не явится – как знать? Она с любопытством оглядела получившуюся Анну и с удовлетворением зацокала языком, одобряя художественные способности Тони. Анна в который раз подумала, что было бы не будь всей этой трагедии в её семье. Какой путь выбрал бы развития Тони – был бы ли он художником? Или бы избрал путь программиста? А может все забросил ради нежной любимой химии?