Мы выгребали почти с середины лодочных сараев, а по правую руку уже кто-то грузился и поднимал мачту. Только их не было, туман скрывал. И вот тебе — люди, с перепугу доплюнуть можно.
— Это соседи?
— Паобло, мы с ним обычно в шторма и ходим. Он к югу от Города забирает, там улов богаче. Я стараюсь почти напротив стен змеев выслеживать. Но у него и экипаж три человека, не считая его самого. Поэтому и отбиться могут при случае, и лодка крупнее.
— Что ученика не возьмешь? Одному-то труднее.
— Зато все, что с моря попросил — мое. Делиться не надо.
Кажется, я начала понимать, почему посредник пришла именно к Идуде. Не скажу, что скряга. Но деньги любит и за лишнюю монетку удавится.
Поднятый треугольный парус на носу наполнился ветром, нас потащило по медленно текущей воде. Я прихватила заранее приготовленными веревками поклажу между лавок, устроилась чуть ближе к носу. Буду тягать канаты, какие скажут. И потом железом острым тыкать во все, что на рыбу походит.
Слева по борту потянулось длинное бревно. Раза в полтора больше суденышка.
— Крокодил, не вздумай его толкать, обидится.
— Это⁈ Ему с нами разделаться — разок хвостом шарахнуть!
— С чего бы ему на нас лезть? Они лодки за родню принимают. Главное — багром не щекотать.
Как говорится — сон в руку. Я на зеленой громадине спокойно смогу туда-сюда прогуливаться вместо Чебурашки. Махина. Пока разглядывала, даже забыла, что из кошеля готовилась огнестрел добыть, специально разложила в «кармашке», чтобы выхватить нужное в один момент. Для этой «сумочки на ножках» собранная коллекция пукалок не годится. Не уверена, что и «слонобой» сможет бочину пробить. Разве что каким-нибудь усиленным зарядом.
— Вы на них вообще не охотитесь?
— Они же морские, магии полно. Никакие зачарованные пули не помогут. Только если из пушки картечью в распахнутую пасть… Да и зачем они нам? Мясо вонючее, шкуру сколько не пытайся выдубливать — как лист железа, не гнется толком. Гарпунеры иногда развлекаются, старых и больных глушат из осадных арбалетов. Там железяка такая, что корабль насквозь пробивает. Потом голову вымачивают, высушивают и вместо носовой скульптуры ставят. Но если ошибешься и не больную тварь грохнешь, то неприятностей потом будет гора. Злопамятные, заразы. Обязательно стаей выследят и весь экипаж прикончат.
Значит, в матросы не пойду. Буду на берегу сидеть. В бункере с огнеметами по углам. И пушкарей прикуплю, чтобы ни одна зараза…
Как вышли на простор с реки, у меня захватило дух. Волны — внушали. Не знаю, какой высоты, но выше нашей мачты с парусом. Одно счастье — пологие. Да, когда добирались до берега и золотистого песка, начинали горбиться и били со злой силой, заливая все бурой пеной. И пляж чистым назвать было сложно — весь в топляке, комках водорослей и непонятном мусоре. Но особо прохлаждаться было некогда, Идуда направил лодку на север, вдоль берега. Одновременно громко объясняя, что от меня требуется:
— Воду взбаламутило, поэтому вниз не пытайся вглядываться! Бесполезно! Плавники смотри, они как гребенка воду режут. Вот в середину и бей! В хвост смысла нет — мясо раздерет и попробует удрать… Видишь вон там башни?
— Вижу! Пять штук слева от надвратной.
— Да. Между третьей и четвертой ворота в порт, сейчас закрыты. На два пальца левее, что там на воде?
Там болталось на волнах что-то непонятное. Вроде длинной полосы водорослей, вокруг которой изредка взлетали в воздух султаны воды.
— Змей?
— Ага! Он когда злой, почти на половину туловища поднимается. До верхушки стены не достает, бесится. Как ему отметин наставят, обратно в волны падает и пытается сообразить, что дальше делать. Если тупой — может в атаку и пять раз ходить. Такие обычно вернуться на глубину не могут, дохнут где-нибудь рядом. Если случайно сунулся — отлежится, его еще пуганут, как сейчас. И все… За хвостом смотри! Начнет болтать сильно, пену взбивать — значит обратно готовится. Нам надо будет успеть до того, как еще какой-нибудь дурак не всплывет.
— Танни рядом?
— Как раз вокруг будут крутиться, где зубастый на поверхности отдыхал. Там с него крови нацедило, для них первейшее лакомство… Все, уходит!