Лука тяжело вздохнул, забрал пистолет из рук Карло и убрал в ящик под телевизором.
— Чёрт подери, — только и сказал он.
— Я с ним поговорю, — сказал Карло, — но послушай, это действительно выглядит очень странно. Если бы я тебя не знал, я бы подумал невесть что.
— Джакомо меня тоже знает ровно столько же времени, сколько и ты. Может вам просто стоит прекратить лезть в мою жизнь? Сначала вас не устраивало, что я ушел из полиции, потом, что я не работаю, что у меня нет подружки. С каких пор вы взяли надо мной опеку? Я что, выгляжу человеком, который не может сам распоряжаться своей жизнью?
— Лука, перестань нести чушь! Мы беспокоимся о тебе, это нормально, мы друзья. И меньше всего нам бы хотелось, чтобы ты попал в беду.
Карло не знал, как сгладить ситуацию. Если Джакомо обладал довольно взрывным характером, то Карло напротив всегда всё обдумывал и взвешивал по сто раз.
— Давай я приготовлю кофе, и мы успокоимся, — предложил Лука.
Карло согласился.
— Лука, скажи мне правду, есть что-то еще, кроме простого общения с этим Палетти? — спустя некоторое время поинтересовался Карло.
— Карло, положа руку на сердце — нет, нет и еще раз нет. Успокойтесь уже. — Лука так тяжело вздохнул, что Карло почувствовал себя неловко.
— Хорошо, значит закрыли тему. С Джакомо я поговорю.
— Как обычно…
— Он отойдет, ты знаешь.
— Несомненно…
Доминик сидел напротив Глории в гостиной своего дома, разговор был не из приятных.
— Глория, мне жаль. — сказал Доминик.
— Мне тоже… скорее всего, бессмысленно требовать объяснений. — Глория была в растерянном состоянии.
— Да, бессмысленно. Нам всё-таки надо решить ряд вопросов. — Доминику разговор давался также тяжело.
— Слушаю тебя, у меня никаких соображений нет, будем делить вилки и телевизоры? — спросила Глория.
— Тебе решать, что ты хочешь больше — остаться в этом доме или я куплю тебе такой же, где захочешь. Несомненно, до тех пор, пока ты не выйдешь замуж, я буду выплачивать тебе определенную сумму, ты не будешь ни в чем нуждаться, соответственно все расходы, связанные с содержанием твоего дома также на этот период, лягут на меня.
— Доминик, ты серьезно? — Глория немного удивилось, редко мужчина сам предлагал подобное, обычно приходилось добиваться каких-либо прав через суд, откровенно говоря Глория уже подыскивала адвоката.
— Абсолютно. Что касается Стефано… — начал Доминик.
— А что касается Стефано? Он остается со мной, я его мать! — сказала Глория.
— Никто не запрещает быть тебе его матерью. Но Стефано остается со мной. — твердо сказал Доминик.
— Ты с ума сошел? — Глория взорвалась.
— Нет, я с ума не сошел. Я обеспеченный человек из непростой семьи. Нашему сыну будет гораздо лучше со мной сейчас и в перспективе. Глория, у тебя даже работы нет и в любом случае, какое-то время я и так буду содержать тебя. Считаю, что так будет лучше. Ты молодая, красивая женщина, однажды выйдешь замуж, а нашему сыну совершенно ни к чему, чтобы его пытался воспитывать посторонний мужчина…
— Равно как и посторонняя женщина…
— Стефания — мать его брата, она не посторонняя. Тем более, тебе никто не запрещает заниматься сыном, сколько твоей душе угодно. Плюс, так будет лучше для тебя самой, сможешь быстрее устроить свою жизнь. — сказал Доминик.
— Не могу представить, что мой сын будет жить отдельно от меня, это бред какой-то! На это я не могу пойти. — стала сопротивляться Глория.
— Придётся. — Доминик был непреклонен.
— В каком смысле? Я не пьянчужка и не наркоманка, у меня есть счёт в банке, на котором лежит приличная сумма. Любой суд будет на моей стороне!
— Надеюсь, у тебя хватит ума немного поразмыслить.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что Стефано ни при каких обстоятельствах не будет жить с тобой. Уже всё решено. Этот ребенок принадлежит клану… семье Бадаламенти. — голос Доминика стал ледяным.
— Что ты хочешь этим сказать? Что значит принадлежит? — спросила Глория, её глаза округлились.
— Что ты слышала, то и хочу сказать. И на твоем месте, Глория, я бы поговорил со Стефано, что так будет лучше, что ты его любишь и будешь всегда рядом. Не стоит предпринимать бессмысленные попытки удержать его у себя, так будет хуже для всех, а для тебя это может закончиться весьма плачевно. — ледяным голосом сказал Доминик.