– Ладно, не томи, Петрович, – со вздохом сказал директор. Он был демократичен в общении с подчиненными.
– Проблема в том, что я решил заглянуть в книжку сказок.
– И в чем тут проблема?
– Дело в том, что над первой сказкой написано только Джанни Родари. И все! А в самой сказке нарисованы пустые улочки, вроде итальянских, только кое-где мелькает мальчик-луковка, прячущийся по задворкам. И больше ничего! Пустые страницы! А в сказке “Волк и коза” скучнейшая история, как волк пытается съесть козу. А еще я видел, что мигает название сказки, как на экране кинотеатра. Ничего не понимаю!
– У тебя есть какие-то рабочие записи об Эксперименте?
– Конечно, я веду журнал, записываю мысли. Еще перфокарты программ есть, ротапринты расчетов, но они ничего особенного мне не говорят.
Директор вздохнул, взглянул в окно. Красивая девушка с длинными ровными ножками все также стояла во дворе, ждала кого-то. Хотелось смотреть на нее, а не забивать свою голову этими заботами. И тут его осенило.
– Слушай, Петрович. А хватит тебе энергии, чтоб сделать малый портал?
– Может получиться. Но мы позже доберемся до Валентина.
– Возьми еще книжку, любую другую. Сделай портал на секунду, спрячь там свои записи.
Омулев выглядел потрясенным.
– Может получиться. Я побежал!
– Иди… И держи меня в курсе! – крикнул ему в спину директор.
Он вернулся к виду из окна. Девушки уже не было. Арсений Янович вздохнул разочарованно, опять закурил сигаретку. Ему было все равно, что его увидят сотрудники. Он заслужил еще полчаса расслабления.
***
Арсений Янович был застегнут до шеи, как всегда сух и сосредоточен. Единственная слабость, которую он себе позволял – выкурить сигариллу у дальнего окна института. Он не хотел, чтоб его кто-нибудь увидел, особенно с фасада здания. Там по бульвару гуляли дамы в кринолинах, поддерживаемые под руку господами в глухих кителях. Над городом летел дирижабль с изображением лица Канцлера. На улицах дымили чугунные тяжелые экипажи на угольной тяге, но до заднего двора, видом будто из 19-го века, шум и дым почти не доходили.
За спиной кто-то деликатно покашлял. Перед встречей с гневливым и педантичным директором Омулев постарался привести себя в порядок, но это было почти бесполезно. От полиции нравов его спасало только то, что он набирал достаточно баллов как самый нужный специалист института. Его детей терпели в элитной гимназии только из-за протекции от Канцелярии, куда каждый месяц приходилось посылать с нарочным реляции. Хотя чада учились хорошо, была надежда сделать из них нужных членов общества.
Директор надменно докурил сигариллу, затем соизволил вполоборота глянуть на растрепу Омулева.
– Привели бы Вы себя в порядок, голубчик!
Все в институте знали, что когда директор произносит “голубчик”, это означает грозу над головой нечестивого сотрудника. Может быть увольнение, а может, даже арест и ссылку на Аляску. Омулев сглотнул слюну, нервно поднял выпавший монокль, поднес раскрытую папку директору.
– Извольте-с глянуть.
– Что у Вас?
– Как видите-с, я извлек папку и записи из сей книги, они подсказали мне, что суть повествований весьма далека от исходной. Только сказки в записях не изложены полностью, одни намеки, господин директор, – понуро стоял перед Арсением Яновичем виноватый Омулев. Директор по привычке глядел на подчиненную букашку сверху вниз. Его рука твердо лежала на набалдашнике оранжевой резной трости.
– Какова суть повествований?
– Господин директор, первая сказка – это просто набор картинок пустынного города. Вторая – повествование о волке, который долго искал хоть какую-нибудь добычу, затем издох от голода. В извлеченных записях изложено несколько другое. Сударь? – ждал указаний Омулев.
– Вы ведь накопили энергию на создание портала? Мы все лейденские банки Вашей лаборатории предоставили, пол-города без освещения оставили.
– Так точно, господин директор, – еще ниже склонился под его взглядом Омулев.