Более всего происходящее походило на знаменитую мизансцену из "Терминатора". Впрочем, по обилию спецэффектов реальность совершеннейшим образом проигрывала голливудскому блокбастеру. Ни тебе внезапных порывов ветра, ни ветвящихся молний. Да и лежащий на полу гражданин, хотя и не уступал габаритами железному Арни, был вполне себе одет и обут. Не спеша к тому же выходить из забытья. Впрочем нет, кажется, шевельнулся…
… Господин Дрон открыл глаза. Вокруг царила непроглядная тьма. Ни лучика, ни проблеска. Запах сгоревшей пыли вызвал непреодолимое желание чихнуть. Звонкое эхо, отразившись от стен, дало понять почтенному депутату, что вокруг немалое по размеру пустое пространство. Горячий, почти обжигающий пол заставил опустить ладони вниз и попробовать отползти в сторону. Камень. Неровный, шершавый, отвратительно обработанный. Шевелиться не хотелось. Глаза сами собой закрылись, и в черепной коробке тягучей кинолентой поплыли обрывки последних воспоминаний.
Вот он с трудом уходит от укола во внутренний сектор из шестой позиции, выставив восьмую полукруговую защиту. Вот пытается атаковать удвоенным переводом… Безуспешно! Маэстро Манджаротти, выписанный им в клуб для проведения мастер-класса аж из самого Милана, легко контролирует его клинок, ни на секунду не прерывая касания. Огромный двуручник бабочкой порхает в его руках, выписывая бесконечные восьмерки вокруг меча противника. Уж точно не хуже, чем у нависающего над ним, словно башня, господина Дрона…
…Вот клубная сауна, где после окончания семинара слегка разомлевший маэстро разбирает ошибки своих русских учеников.
— Се-е-рджио, — чуть картавя тянет он на родном итальянском, радуясь как ребенок, что в этих богом забытых местах есть хоть один человек, с кем можно поговорить без этого отвратительного английского. — У вас отличная техника. У вас превосходные, да что там — фантастические физические данные! Скорость, глазомер, реакция — для человека за пятьдесят просто невероятные. Но вы слишком сильны, — итальянец сокрушенно качает головой. — Ваша сила губит в вас фехтовальщика. Вы слишком хотите навязать противнику свою партию. И думаете, что ваша техника и ваша сила в этом помогут.
С неопытным противником — да, помогут.
Несколько глотков столь полюбившегося учителю русского кваса, и он продолжает.
— Но навязывая свою партию опытному мастеру, вы сами рассказываете ему о себе. О своих сильных и слабых сторонах. О своих привычках и тактических предпочтениях. О том, чего от вас ждать и как вас победить. — Маэстро шутливо качает пальцем перед носом уставшего Дрона и воздевает его горе. — Контроль клинка противника — в этих трех словах вся философия фехтования! Контролируйте вражеский клинок, и он сам расскажет вам, как победить его обладателя. Вы же…
Вот!!!
В этот самый момент беззвучный черный взрыв сметает из глаз привычные очертания сауны, сметает продолжающего оживленно жестикулировать маэстро Манджаротти, сметает все привычные цвета, звуки и запахи. Лишь бесконечная чернота вокруг, испещренная точками бесчисленных звезд, и медленно проступающее "во весь экран" изображение. Изображение исполинского дерева, с мириадами звезд вместо листьев. А потом все гаснет…
— Ну, и что это было? — Почтенный олигарх уперся локтями в пол и попытался сесть. Голова все еще кружилась, но уже не так, как в первые мгновения. — Инфаркт, мля, инсульт или кто-то сзади по затылку засадил? И какого рожна тогда подвал, а не больничная палата?
Понятно, государи мои, что сказано это все было скорее для себя, чтобы просто не молчать. Уж больно не по себе было господину депутату очнуться черт те где, в полной темноте, на пропахшем пылью каменном полу. Как-то отвык он за последние пятнадцать лет от подобных резких поворотов судьбы. Хотя, всякое бывало, всякое. Ведь по лезвию приходилось хаживать…
— Ладно, хорош разлеживаться, — снизу ощутимо припекало.
Господин Дрон неуверенно, помогая себе руками, поднялся и, вытянув ладони перед собой, сделал несколько шагов. Однако стоило ему отойти метров этак на пять от места своего пробуждения, как там загорелся в воздухе уже знакомый нам с вами тускло-желтый огонек.
— О, вот и освещение подогнали, — обрадованно осклабился депутат, оглядываясь вокруг.
Он явно находился в пещере. Метров двадцать на сорок, и ничего, кроме камня вокруг. Однако над камнем, надо сказать, кто-то знатно потрудился. Потолок уходил вверх метров на восемь. Аккуратные бочкообразные своды поддерживались вырубленными из камня же арками. В свете наливающегося яростным пламенем огненного шара вдоль стен обнаружились стройные ряды полуколонн, на которые якобы "опирались" арки. Трудно сказать, кому и зачем понадобилось в оформлении пещеры имитировать романскую капеллу, но сделано все было на совесть.