В этот момент она подумала, что должна казаться очень глупой, повторяя за ним его слова.
Но она была так изумлена, что ей было трудно поверить в сказанное им.
Он присел на стул напротив дивана, на котором сидела Алоиз.
— Но я позвал вас сюда сегодня не для того, чтобы обсуждать мои планы, — продолжал герцог, — а для того, чтобы поговорить о Майкле Элдерфильде.
— О, граф! — протянула Алоиз. — Я не отказалась бы рассказать вам, насколько назойлив он был вчера вечером!
— Мы беседовали с ним, когда вы ушли спать, — сказал герцог, — и он поведал мне о своей страстной любви к вам и о том, каким счастьем будет для него ваше согласие стать его женой.
Алоиз выпрямилась.
— Он не имел никакого права говорить вам такие вещи или даже думать об этом! — проговорила она резко. — Я объяснила его светлости, что не выйду за него замуж, но он, кажется, не способен воспринимать слово «нет» как ответ.
— Полагаю, что вы поступаете глупо и безрассудно, если, конечно, вы действительно отказываете ему, а не играете словами, — отреагировал герцог.
— Глупо и безрассудно? — переспросила Алоиз.
— Я искренне восхищаюсь Элдерфильдом, — продолжал герцог. — Он очень умный и способный молодой человек и, честно говоря, то, что я сейчас вам скажу, — строго конфиденциально, но мне хочется, чтобы вы это знали.
Сама того не желая, Алоиз заинтересовалась его словами.
И хотя ей хотелось сказать герцогу, что она вовсе не имеет никакого желания продолжать разговор о графе, она все же вынуждена была слушать.
— Я намерен отказаться от своей должности при дворе, которая, как вы знаете, представляет собой весьма важный пост, — начал герцог.
— Отказаться? — переспросила Алоиз. — С какой стати вам это понадобилось?
— Как я только что сказал, я намереваюсь уйти на покой, — ответил герцог. — Я даже закрываю свой лондонский дом. Так вот (напоминаю вам — вы должны сохранить это в тайне), я предложил Ее Величеству графа Элдерфильда в качестве своего преемника на этом посту.
Алоиз судорожно вздохнула.
Она проделала в свое время большую работу, дабы со всей определенностью выяснить, насколько значительную фигуру представлял собой герцог.
Не было сомнения — герцог планировал неслыханный поступок, собираясь так легко отказаться от занимаемого им положения при дворе.
— Но… право, — начала она.
— Ее Величество проявила достаточное великодушие, пытаясь убедить меня остаться в должности еще на какое-то время, — прервал ее герцог, — но я старею и хочу получать удовольствие от своих любимых занятий.
Поскольку Алоиз больше ничего не говорила, он продолжил:
— Я знаю, что Элдерфильд с его энтузиазмом и его способностями будет в точности соответствовать предъявляемым требованиям как в Виндзоре, так и в Букингемском дворце. Правда, есть одно условие.
— И какое? — едва слышно спросила Алоиз.
— Насколько я осведомлен, Ее Величество не назначит на мою должность никого, кто молод и не женат, — ответил ей герцог.
Сделав многозначительную паузу, он добавил:
— Вы знаете, что Элдерфильд мечтает жениться на вас, и я не могу представить, что он смог бы найти себе более красивую супругу, лучше вас способную оказать ему помощь и сделать так, чтобы его таланты были оценены даже пожилыми мужчинами, которые, несомненно, будут немного ревниво относиться к его успехам.
Он улыбнулся и добавил:
— Так же как их жены и дочери, без сомнения, будут завидовать вам!
Наблюдая за Алоиз, герцог не сомневался, что ей хватит сообразительности правильно оценить то, что он предлагал ей.
После небольшой паузы он сказал:
— Я совершенно уверен, что, если Элдерфильд с вашей помощью и поддержкой добьется успехов в течение нескольких лет, Ее Величество скорее всего предложит ему пост губернатора в одном из владений империи.
Герцог видел, что Алоиз внимательно слушает его.
— По правде говоря, мне самому предлагали пост губернатора в прошлом году, но я отказался. Мне этого не надо. Но я знаю, Алоиз, что вы бы наслаждались великолепием и пышностью обстановки, которая сопутствует должности представителя Ее Величества во владениях британской короны, и оказываемыми ему поистине королевскими почестями!
Он со смехом добавил:
— Вы выглядели бы прекрасно при собственном дворе.
У Алоиз перехватило дыхание.
Казалось непостижимым, как герцог мог просить за другого человека.
И все же она вполне отчетливо поняла, что он ей предлагал.
— Я не пытаюсь заставить вас с поспешностью принимать решение, — продолжил герцог, — но, как мы оба с вами знаем, на то место, которое я освобождаю, непременно появится множество кандидатов. Если Элдерфильд не подкрепит свои позиции намерением жениться и готовящейся свадьбой, то обязательно найдется кто-то, способный обогнать его и прийти первым.
— Я понимаю это, — задумчиво сказала Алоиз, — но я надеялась…
Она колебалась.
Герцог понял, что она собиралась произнести «…вы хоть немного интересуетесь мною».
Он легко читал ее мысли.
Не успела она сообразить, каким образом ей завершить фразу, как он резко поднялся со своего места.
— Не хочу показаться невежливым, Алоиз, — сказал он, — но мне еще многое надо сделать до того, как вернутся гости, отправившиеся в церковь. Так что вы должны извинить меня, но мне необходимо встретиться с моим секретарем.
Он направился к двери.
— Между прочим, — добавил он, — я попросил вашу мать приехать и помочь мне в создании питомника лекарственных трав, как только я вернусь в Девоншир, чтобы продолжить там работу над парком и садами. Она обладает значительно более обширными познаниями в этой области, чем я.
— Моя… мать? — спросила Алоиз.
— Я не могу представить себе никого, кто являлся бы не просто таким великолепным специалистом в этой области, но и получал бы от этого занятия больше удовольствия, чем она.
— И… мама приняла ваше… приглашение… в Девоншир?
— Я очень благодарен ей за согласие, — герцог улыбнулся, — а так как пребывание госпожи Мэнсфорд у меня в доме в течение определенного времени, несомненно, послужит причиной многочисленных сплетен, она сделала мне еще одно одолжение, пообещав стать моей женой!
Лицо Алоиз выражало изумление.
Но прежде чем она смогла что-либо произнести, он уже открыл дверь и покинул комнату.
Какое-то время Алоиз не шевелилась.
Она была в состоянии только стоять и смотреть на дверь.
Невозможно было поверить ни тому, что она услышала, ни тому, что герцог говорил серьезно.
Ей и в голову никогда бы не пришло, что ее мать может снова выйти за кого-нибудь замуж, не говоря уж о человеке, которого Алоиз выбрала для себя,
— Это… неправда… этого не может быть! — шептала она. — Он, должно быть, шутит!
Но так шутить не пристало герцогу.
Да и забавной подобную шутку она ни в коей мере не находила.
В какой-то момент Алоиз показалось, что она не удержится от крика дикой ярости.
— Как могла мама увести у меня герцога?
Но потом она вынуждена была честно признаться себе, что, откровенно говоря, он никогда и не принадлежал ей.
— Но мама… мама… обойдя всех, станет герцогиней Кэрнторпской, хозяйкой замка и, помимо этого, еще дюжины других поместий! — размышляла она.
Она наденет диадему Кэрнторпов на церемонию открытия Парламента.
Тут Алоиз вспомнила, что герцог, а значит, и его супруга не собираются бывать в Вестминстере.
Значит, мать будет проводить время только в Девоншире, в беседах с герцогом о его питомнике лекарственных трав.
И ни о чем не думать, кроме цветов, одних цветов и еще раз цветов.
Когда Алоиз жила дома, ей всегда казалось, что нет ничего несноснее, чем материнские занятия цветами.
Сама она меньше всего на свете желала бы стать затворницей в Девоншире.
Вдали от Лондона, от балов, на которых она блистала.
Даже титул герцогини не смог бы восполнить потерю зрителей ее великолепия, ведь не перед садовниками же ей красоваться.