– Главное, чтобы обид не держал, – заметил Хаид, поднимая корзину, – мы ему предлагали сделать оплату за землю под лавкой поменьше, а он – не согласился. Сказал, что подождет нашего родства.
– К счастью, все его дочери и сыновья замужем, – заметила Ялма, – или я бы сама вернула куклу, не взирая на твои слезы, дочка.
– Но он сказал – если не договоримся, то кукла – подарок. Неволить никого не собирается. Но мы все равно помним, что она означает. И готовы к последствиям, – сказал отец, унося корзину на ледник.
– Я могу ее вернуть, – предложила Кастия, – той девушке. Сама отнесу.
– Она уже давно замужем и даже двух детей родила. Ей давно не до обид на Верта. Хотя красивая была бы пара! Только Мария ему больше подходит. Он – молодец, что это разглядел сам, – сказала Сатия, подходя к ним.
– Тетя Сатия, доброе утро! – улыбнулась Кастия. Она сидела спиной ко входу и потому не видела, когда соседка успела появиться у них во дворе.
Ялма, закрывавшая крышкой чашку, приветственно покивала, а затем, взглянув на соседку, радостно всплеснула руками:
– Террин! Ты вернулся... Да и изменился как! Возмужал, – и шагнула к гостю.
За спиной застывшей от неожиданности Кастии негромко рассмеялись, а приятный бархатистый голос ответил:
– Доброе утро, тетя Ялма! А вы по-прежнему красавица, как я и помню!
– Эй-эй! – шутливо осадил вернувшийся Хаид и тоже пошел обниматься.
Девушка неловко ковырнула острым ножом раковину и рассекла кожу на пальце. Заглушив писк, она окунула пораненную руку в воду и склонила голову. Второй рукой она подхватила лежавшую рядом тряпку, которой и обернула руку и порезанный и отчаянно кровоточивший палец.
Проделав эти нехитрые процедуры, она быстро встала и обернулась к гостям. И как раз вовремя. Невесть когда успевший вернуться Ярет сграбастал в объятия давнего друга.
– Ну ты и медведь! – со смехом заявил гость, разглядывая повзрослевшего младшего брата лучшего друга, которого тоже хорошо знал.
– Ты Верта не видел, – засмеялся тот в ответ, – мне до него далеко.
–Ты и сам немаленький, – сказала Ялма, приветливо улыбаясь и как-то загадочно разглядывая вернувшегося молодого человека, – Вы же с Вертом ровесники почти.
– Террин старше на несколько циклов, – уточнила хитро разулыбавшаяся Сатия, невероятно довольная возвращением сына домой.
Кастия мельком подумала, что матушка и тетя Сатия как-то уж очень довольными выглядят, переглядываются и будто говорят без слов А Сатия вообще едва смех сдерживала отчего-то.
– Он и тогда был нехилым, – удивился Террин, которого закрывали от взора Кастии собой родственники, – Куда уж больше?
К ним присоединился и молчавший Нерит, который пришел очевидно больше для компании, не желая расставаться с сыном, который объявился после нескольких циклов после исчезновения. Или побега. Так правильнее сказать.
– Верт считается сильнейшим на острове борцом, а размерами вполне догнал материкового бурого медведя, который живет у тамошнего Владыки, - заметил он.
– Быть не может! – отозвался Террин весело, - Не увижу сам – не поверю.
– Террин, –вкрадчиво позвала сына Сатия, – у тебя же есть подарки. Ты забыл?
– Нет, конечно. Тетя Ялма, это вам – травы, а вам, дядя Хаид, – тамошний табак.
Кастия смотрела, как из толпы встречавших вынырнула мать, прижимавшая в себе объемистый пакет, который раньше видела в руках дяди Нерита. Хитро улыбавшаяся Сатия, ну как есть кот Кастии, урвавший самую крупную рыбину, слопавший ее под кустом и теперь уютно дрыхнувший под тем же кустом, переваривая добычу, отступила чуть в сторону от мужчин. В ее руках девушка увидела большой тканевый сверток, похожий на кулек с ребенком возраста их Санни.
Мужчины толклись вокруг гостя, разворачивая странную шуршащую упаковку и нюхали ее содержимое, давая все новые эпитеты вроде:
– Эх, какой горлодер!
– Но пахнет как хорошо!
– Жаль, что я не курю табак...
– Я тебе покурю, Ярет!
Ялма с сожалением покосилась на сверток с травами, отложила его на стол. С не меньшим сомнением глянула на чашку с замаринованными кальмарами, но не решилась отнести его в дом, а вдруг скомандовала:
– Дочь, отнеси чашку на домашний ледник.
Сатия недоуменно вскинула голову и, пристально взглянув на подругу, непонятно спросила:
– Ты уверена?
Та в ответ кивнула, и любопытствующая, но смущенная Кастия белкой метнулась в дом, унося чашку. Мать бросила на нее предостерегающий взгляд и добавила:
– А потом возвращайся, – и подарила обеспокоенной подруге улыбку, пояснив, – все равно они еще долго нюхать будут.