Галя часто звонила. Сообщала, что новостей от отца никаких нет. На все их запросы только один ответ: идёт следствие.
Все неприятности для него начались в начале октября.
Сначала пригласили в деканат и сообщили, что пришло из Москвы письмо об отмене его распределения в МЭП в связи с отсутствием у него допуска к работе с ДСП и секретными документами. А кто ему такой допуск мог дать, если в университете он с ними дела не имел, а в МЭПе ещё не работал? Значит, первый отдел министерства подсуетился и такой допуск он получить вообще не сможет. Но вот почему? В связи с чем? Ему никто ничего не сообщил. На вопрос, куда его распределят, получил ответ: пока неизвестно, но ему стоит написать заявление с просьбой о свободном распределении и самому искать место работы.
Но не всё было так плохо. В конце октября он получил положительную рецензию на свою дипломную работу с оценкой «отлично» и был допущен к защите диплома на немецком языке, причём попал в первый поток с датой защиты – второго декабря.
Сразу после ноябрьских праздников Петра неожиданно повесткой пригласили в Большой дом на Литейном. «На беседу».
К своему удивлению, он не очень этим обеспокоился: никаких прегрешений за собой он не знал, а «побеседовать» – почему нет?
Павел Степанович – мужчина лет сорока пяти, в гражданской одежде, но с удостоверением майора КГБ, которое предъявил Петру при встрече, усадил за стол перед собой и предложил «поговорить по душам». Сначала расспросил о жизни, учёбе в университете, спортивных успехах, знании иностранных языков: откуда? Когда? Для чего? Потом о предстоящей защите дипломной работы. О распределении после университета. Очень «удивился», когда выяснилось, что Пётр получает свободный диплом и собирается сразу после защиты заняться поиском работы.
Пётр беседовал с майором и только восхищался тому артистизму, с которым тот расспрашивает его о хорошо известных органам вещах, показывая свою заинтересованность и удивляясь перипетиям его жизни.
«Неужели меня будут приглашать на работу в КГБ? При том, что мой дед сидел в лагере, потом неприятности с руководителем дипломной работы, который находится под следствием, отказом от распределения в МЭП по причине отсутствия допуска?»
Беседа закончилась пожеланием майора успешной защиты диплома и предложением встретиться ещё раз пятнадцатого декабря в 10 часов утра в этом же кабинете. Пропуск будет заказан.
Защита дипломной работы Петра прошла в назначенное время и успешно. На многочисленные вопросы членов комиссии отвечал лаконично, по делу и на прекрасном немецком языке. Среди присутствующих на защите было несколько совершенно ему неизвестных людей, тоже задававших ему вопросы по-немецки. В итоге получил «отлично».
Вечером позвонил Гале и сообщил о защите диплома. Также сказал, что МЭП отозвала запрос о его распределении и теперь он получает свободный диплом. Так что в ближайшие дни начинает поиски работы. Поскольку по направлению электроники он работать не сможет, то решил присмотреться к отрасли нефтегазового сектора, так-как имеет некоторые наработки в этом направлении. Галя тут же заметила, что скажет об этом тёте, и та найдёт среди своих знакомых того, кто чем-нибудь сможет помочь ему. Серьёзно Пётр к её словам не отнёсся. Также сообщила, что какой-либо новой информации об отце не имеет.
За прошедшие две недели Пётр предпринял некоторые усилия по поиску работы по специальности, но убедился, что специалист его профиля никому не нужен, а предложения поработать экономистом или бухгалтером на минимальной ставке молодого специалиста его пока не заинтересовали.
И вот сейчас Пётр шёл на вторую встречу с товарищем майором.
В этот раз встреча с майором началась в присутствие ещё двух человек в штатском, которых Петру не представили.
Один из них – пожилой человек высокого роста с проседью на ещё довольно большой шевелюре с ходу начал общаться с ним на английском языке. Опять общие вопросы по биографии. Затем перешёл на немецкий, а закончил разговор на французском. Пришлось Петру также с ходу переходить с языка на язык, поддерживая разговор. Затем в разговор вступил второй мужчина, довольно молодой с приметными тонкими усиками над верхней губной, чернявый, постоянно сверкающий белозубой улыбкой. Начал он разговор на испанском языке и, минут через пять, перешёл на арабский, на котором довольно долго допытывался у Петра о тех учебниках, которые тот использовал, самостоятельно изучая этот язык.
После этих разговоров они покинули кабинет, предварительно сказав майору, что полностью удовлетворены знаниями Петра иностранных языков.