— Дело пошло. Качаем, — сказал Прохор Иванович. — Дай-ка папироску, командир.
Сергей откинулся на спинку стула, до хруста в ребрах выгнул грудь. Все-таки жизнь хороша, черт побери! Он беспричинно засмеялся и полез в карман за портсигаром. Из портсигара капала вода. Сергей развел руками.
— Вот и у меня такая же история, — грустно сказал механик. — Пойду посмотрю в каюте. Может, где окурок неубранный остался...
«Сахалин» пришел в Диксон на девятые сутки. Суда каравана экспедиции стояли на рейде на якорях. «Сахалин» тоже стал на якорь. Землесос подтянули под самую корму. Команда землесоса сразу перешла на свое судно. Вскоре к борту «Сахалина» подошел катер флагманского теплохода. По трапу с трудом поднялся начальник экспедиции Гаянов.
— Слыхал, слыхал про твои мучения, Лавр Семенович, — сказал он, здороваясь с капитаном и похлопывая его по спине. — Молодец, что довел. Теперь опыт есть в этом деле. А где сам герой?
— Какой герой? — недоуменно поднял брови Лавр Семенович.
— Да этот... Странная такая фамилия... Огурцов, да?
— У себя, — сказал Лавр Семенович. — Как пришли, они сразу отправились на землесос. Имущество спасают. У них все подмокло в первом отсеке.
— Ну, пойдем в каюту, — Гаянов взял капитана под руку. — Расскажешь, как было дело...
— Это кто же? Самый главный? — спросил у Игоря Иван Карпов, когда капитан и Гаянов ушли с палубы.
— Наиглавнейший, — объяснил Игорь. — Ему в Москве сидеть полагается и по телефону руководить. А он — видишь — с нами ходит. Разделяет, так сказать, тяготы и лишения.
— Значит, хороший человек, — сказал Иван, — и ты зря иронизируешь.
— А я и не иронизирую, — сказал Игорь. — Просто у меня такая манера речи. Постели матик перед трапом и повесь на леер спасательный круг с линем. Когда ты наконец привыкнешь к морскому порядку?
Отругав Ивана, Игорь пошел к себе в каюту. Надо было спешно закончить начисление получки команде. Он сидел, погрузившись в волны табачного дыма и в многозначные цифры рублей и копеек, когда в каюту без стука зашел Иван.
— Считаешь? — спросил он.
— Считаю.
Иван помолчал, потом снова спросил:
— А сколько мне?
Игорь поворошил ведомости, сложил несколько цифр.
— Полагается тебе за твою малоквалифицированную деятельность семьсот тридцать два рубля и двадцать шесть копеек. Доволен?
— Вполне, — сказал Иван. — Что-то мне надо было тебе передать... — Иван наморщил лоб. — Ведь я сюда по делу зашел...
— Что ж ты такой забывчивый... — произнес Игорь, взял карандаш и принялся снова складывать цифры.
— Важное дело-то? — спросил он через некоторое время.
— Нет, не особенно, — сказал Иван, потирая лоб. Через минуту он вспомнил: — Капитан тебя вызывает к себе. Просил передать.
— Не просил, а приказал, чудо ты асфальтированное! — сказал Игорь и надел фуражку.
…Капитан пригласил его сесть, помолчал, оглядывая второго помощника с головы до ног. Гаянов тоже смотрел на Игоря и поигрывал карандашиком. Игорь почувствовал себя неловко.
— Так... — сказал Лавр Семенович. — Григория Ильича мы списываем. Сделайте ему полный расчет по сегодняшнее число.
— А вы где до меня работали? — спросил Гаянов.
— На спасательном судне, — ответил Игорь. — Третьим помощником капитана.
Гаянов удовлетворенно кивнул и спросил:
— А если вас старшим поставить, справитесь?
Игорь покраснел, опустил глаза. На губы набежала непрошеная улыбка.
— Не знаю, — сказал он. — Не пробовал.
— Должен справиться, — сказал Лавр Семенович, тоже улыбнувшись. — Он последнее время за него половину работы делал. Штурман он хороший, начальник требовательный. Команда его, по-моему, уважает... Уважает вас народ? — спросил Лавр Семенович.
—Это вы у народа спрашивайте, — сказал Игорь смущенно.
— Ну, проводи его приказом по судну, Лавр Семенович, — сказал Гаянов. — А этого... как его... списать немедленно. По самой худой статье КЗОТА.
— А кого вы мне вторым дадите? — спросил капитан у Гаянова. Гаянов вздохнул, подумал.
— Тяжело у меня с народом. Надо посмотреть...
— А если Огурцова взять? — вдруг предложил Игорь. — Что ему на землесосе сейчас делать? Землесос в ремонт ставят...
— А он пойдет, Огурцов-то? — усомнился Гаянов. — Здесь ему оклад на четыреста рублей меньше будет.
— Зато дело живое, интересное! — воскликнул Игорь.
Капитан и Гаянов улыбнулись.
— Эх, молодежь... — произнес Гаянов. — Великие люди! Им четыреста рублей — раз плюнуть. Лишь бы дело было живое...
— Огурцова я возьму, — сказал Лавр Семенович. — Он мне понравился.
— Ну добро, старпом, — весело сказал Гаянов. — Поговори с ним.
Игорь еще раз покраснел и с трудом сдержал неуместную улыбку. Первый раз в жизни его назвали «старпом».
… Он перебрался на землесос, заглянул в раскрытый носовой люк:
— Сережа!
Внизу появился Сергей, задрал голову.
— Чего тебе?
— Поднимись наверх. Поговорить надо.
— Очень срочно? А то я занят.
— Экстра-срочно.
— Ладно. Пойди ко мне в каюту. Я сейчас буду.
Игорь прошел в холодную, с законвертованными окнами каюту командира, включил свет, сел на диван. Интересно: пожалеет Сережка четыреста рублей или нет? Землесос будет в ремонте и переконвертовке еще недели две. И вообще неизвестно, поведут ли его дальше. В Арктике главное — момент. Разошелся лед — иди не мешкая. Сомкнулся — жди у моря погоды.
Зашел Сергей, скинул грязный, сырой ватник, надел висевшую у двери теплую куртку.
— Хочешь настоящего дела? — спросил Игорь.
— А я что, в кубики играюсь? — удивился Сергей.
— Тебе Гаянов предлагает идти вторым на «Сахалин», — объяснил Игорь.
— А ты куда денешься? — спросил Сергей.
— Григория Ильича списывают. Я старпомом вместо него.
Огурцов сел, задумался.
— Землесос твой, слышно, пару недель здесь простоит, — сказал Игорь. — Мы его дальше не поведем. Его после ремонта какой-нибудь морской буксир возьмет.
— Вторым, говоришь? — произнес Сергей. — К тебе в подчинение?
— Ну, какое там подчинение... — Игорь пожал плечами. — Мы — люди свои, обойдемся как-нибудь и без подчинения.
— Командовать ты любишь. Не в этом дело. Я к землесосу привык уже. Хочется довести до конца...
— Но ты ведь понимаешь, что на твое место можно боцмана поставить и он даже лучше тебя с землесосом справится. Штурмана здесь не надо.
— Это верно, — сказал Сергей.
— А родине сейчас требуется штурман в твоем лице. — Игорь улыбнулся и пригладил Сергею волосы. Сергей отвел его руку.
— А что, нет свободных штурманов на караване?
— Выходит, нет. Их в форпике про запас не возят... Кстати, ты у нас рублей на триста с чем-то меньше получать будешь. Я сказал Гаянову, что это тебя не остановит. У тебя ведь семьи нет?
Сергей опустил глаза.
— Семьи нет. Мать только.
— Вот и чудненько. Завтра поставим твой землесос к мехмастерским, и переходи сразу. Каютку я тебе велю подготовить.
Сергей молчал.
— Ну, решили? — Игорь взял его за руку.
— Решили, — сказал Сергей. — Я пойду, пожалуй. Там еще дел невпроворот. Не знаю, как буду подмокшее барахло сдавать...
—Составь акт. Гаянов подпишет.
— Придется, — сказал Сергей и снова надел ватник.
Игорь вернулся на «Сахалин», доложил, что Огурцов согласен, и стал рассчитывать старпома. Приняв у Григория Ильича имущество, выдав деньги и усадив его с вещичками в шлюпку, Игорь пошел перебираться в новую каюту. В каюте старпома царил беспорядок, редко встречающийся на морских судах.
— Не каюта, а последний день Помпеи, — сказал он подошедшей с ведром и новым просяным веником Маше.
— Как так? — не поняла Маша.
— Все в пепле, — объяснил Игорь. — Прибери здесь, пожалуйста, почище. И подержи окно открытым часа два. Я тебе за эту работу лишний отгульный день запишу.