Неле покорно встает, поворачивает пластмассовое колесико и садится на кровать.
— Давай спи, — говорит она Августу, отстраняя его руки. — А то завтра чуть свет притащится твой пьяный приятель. Только сумасшедшие могут приглашать в гости в такое время.
— Иногда я доволен, что на меня не распространяются ваши умные правила, — бормочет Август, закрывая глаза.
— Дуракам легче, — вздыхает Неле. Сон прошел, и кончилось мгновение бездумья.
— Не действуй мне на нерв, — миролюбиво говорит Август и берет ее за руку. Через две минуты он уже спит. Рука его отпускает пальцы Неле. Она еще долго сидит, слушая, как за окном воет ветер. Ей жаль мгновения и хочется сбросить с себя что-то, тяжело ложащееся на плечи. Жизнь, кажется, была интереснее до того, как пришла любовь.
Резкий пронзительный звук заставляет ее вздрогнуть. Она не сразу соображает, что это звонок. Неле запахивает халат, идет в прихожую и, не спросив, кто там, открывает дверь.
— Мне нужен Лееман, — говорит широколицый молодой человек в запорошенной снегом шляпе. — Его вызывают на судно. Срочный выход.
— Пройдите и посидите здесь, — указывает Неле на соломенное кресло. — Я его сейчас подниму.
— Вы его жена?
— Почти, — говорит Неле, глядя человеку в глаза. Он не выдерживает взгляда, опускает голову и что-то мычит.
Неле проходит в комнату и начинает будить Августа.
— Угу, — ворчит он. —В чем дело, Неле?
— За тобой пришли.
— Гони в шею. — Август поворачивается лицом к стене.
— Тебя требуют на судно. Срочный выход. — Неле трясет его за плечо. Безвольное лицо Августа с оттопыренными губами вызывает в ней чувство, которое она боится назвать его настоящим именем.
— Не тряси меня, я не персиковое дерево, — стонет Август. — Сообщи этому пирату, что я завтра беру расчет.
— Хорошо. — Неле поднимается с кровати и подходит к двери. — Я сообщу этому пирату, что ты завтра берешь расчет.
Она открывает дверь. Август мгновенно садится на кровати.
— Но-но! — он поднимает кулак. — Я тебе сообщу!.. Скажи человеку, что я в момент. Как он выглядит?
— Скуластый, в шляпе.
— Боцман, чтоб его...
Неле подбегает к Августу и порывисто целует его лицо, плечи, руки. Он удивленно отстраняет ее.
Игорь не без труда нашел нужный дом на улице Старых Рыбаков, поднялся на последний этаж и позвонил, гневно размышляя о том, с кем он застанет сейчас эту лису. Он уже полчаса не называет иначе Веру Владимировну, и в его груди клокочет обида. Седая до желтизны, опрятно одетая старушка открывает дверь.
— Мне нужно Веру Владимировну, — говорит Игорь.
Сначала старушка смотрит на него исподлобья, потом глаза ее теплеют, и она проводит Игоря в комнату. Вера Владимировна стоит у детской кроватки с сеткой. На ней пестрое платье и какая-то странная, очень домашняя прическа. Она поворачивается к Игорю, и вид у нее немного растерянный. Игорь стоит молча, удивленный и потрясенный. Белокурая девочка лет трех встает на ножки, облокачивается на прут, поддерживающий сетку, и смотрит на Игоря круглыми темно-синими глазами. На лице у нее очень серьезное и даже несколько удивленное выражение.
— Ложись, Аленка, — говорит Вера Владимировна. — Дядя не к тебе пришел.
— А этот дядя — не папа?
Тихо звякнула посуда на столе. Аленка медленно переводит взгляд темно-синих глаз на Веру Владимировну.
— Нет, — говорит Вера Владимировна. — Папа не скоро приедет. Ты должна еще подрасти.
— Тогда я лягу, — задумчиво произносит Аленка, ложится, натягивает на себя одеяльце и поворачивается к стене. Вера Владимировна включает настольную лампу и делает Игорю знак, чтобы он выключил люстру. Игорь оборачивается, находит выключатель и гасит свет, а Вера Владимировна, накрыв лампу темной шалью, подходит к нему.
— Понимаете, в садике ей рассказали, что у всех детей должны быть папы. Вот она и волнуется. Наверное, выход в море?
— Да, — кивает головой Игорь. — «Аэгна» просит помощи. В час ночи выход.
— Да, пора идти. Я сейчас соберусь. Сядьте так, чтобы ко мне спиной. — Вера Владимировна указывает ему стул. Старушка, собрав со стола посуду, выходит из комнаты. Игорь садится и смотрит на детскую кроватку. Наверное, Аленка родилась уже после того, как тот погиб... А что это за старушка?
— Это ваша мама? — спрашивает Игорь.
— Нет, это его мать. Дочке здесь удобнее. Я ведь плаваю... Как вам удалось уйти с судна? Ведь вы на вахте.
— Да ерунда. Отпросился.
Скосив глаза, он видит, как Вера Владимировна натягивает длинный теплый чулок. Сердце начинает проделывать в груди какие-то не предусмотренные медициной кривые. Он никогда не мог подумать, что человеческая нога — это так прекрасно. Наверное, это совершенно особенная нога. Конечно, особенная, раз от такой красоты захватывает дыхание... Вера Владимировна замечает его взгляд, хмурится и показывает кончик языка. Игорь заставляет себя отвернуться, но это ему удается не сразу. Наконец она надевает пальто и говорит:
— Ну пойдем, штурман.
Игорь встает и, избегая глядеть на нее, выходит вслед за ней на лестницу.
— Как же все-таки вы удрали? — улыбаясь, спрашивает Вера Владимировна. — Может быть, без разрешения?
— С разрешения, — вздыхает Игорь. — Капитан влепил мне выговор за то, что я не хотел дать ваш адрес, но все-таки разрешил пойти самому. Он же не выйдет в море без радиста. Расчет!
— Ну разве можно так, Игорь Петрович. Ведь вы знаете, что Каховский ничего не забывает. Это мальчишество с вашей стороны.
Она хочет сказать еще что-то столь же укоризненное, но Игорь смотрит на нее такими ясными, влюбленными глазами, что Вера Владимировна останавливается и опускает руки. Он целует ее, не в силах оторваться и перевести дыхание, забыв о том, что она старше его на десять лет, забыв о ней, о себе и чувствуя только горячую силу, клокочущую в тесном для нее теле. И Вера тоже забывает о нем, о себе, о лестнице, потому что это ее первый поцелуй за три года. Думать можно будет потом... Наконец она отталкивает Игоря и шепчет:
— Сумасшедшие. Ведь нас ждут!
Они выбегают на улицу, в пургу, в перехлест вихрей, и даже всей силы стихии не хватает на то, чтобы охладить им лица.