5
Ариан
Первое, что она почувствовала – боль. Ей было противно, холодно и сильное чувство, что тело грязное и уверенность, что от этой грязи ей никогда не отмыться. В голове вольной птицей билась мысль, что если она не начнет двигаться, то каждая косточка в ее теле будет сломана. Каждое движение давалось с боем и слезы сами собой градом текли из глаз. Она чувствовала себя использованной и выброшенной куклой, от которой так легко избавились, даже не заметив этого.
Не уже ли они все же разбились?
Наверное, не стоило столько пить перед тем, как садиться за руль, но они были уверенны, что все обойдется, как и всегда, но Илья слишком разгорячился. Никто не смеет ставить под сомнение его авторитет. Адреналин играет иногда плохую роль, Илье было нужно доказать, что он крут и пока машина летела по шоссе, уходя от погони, парень был готов верить в удачу. Он, круто повернул руль, пытался срезать, чтобы оторваться от полиции, да и кто они такие? В их компании давно уже было за правило взято обманывать и унижать служителей закона. Рев сирены за спиной так будоражил кровь, Лиза обожала дурачить их, когда они ночью устраивали гонки по улицам города, а потом получала дополнительный допинг, когда играли в догонялки. Отец всегда закрывал глаза на ее развлечения, но сейчас девушка едва не взвыла от боли. В сознание приводили холодные прикосновения, но они, же приносили облегчение, боль отступала, а на место ее пришел страх. Дышать было тяжело, ком подступивший к горлу не давал сглатывать, струйки соленой влаги обжигали щеки, но нужно было собраться с силами. Кое-как открыв глаза, Лиза сделала глубокий рваный вдох, чтобы успокоиться, а вот мир встретил ее размытыми пятнами и одно из них – большое черное, нависало над ней, приятные прикосновения гуляли по телу. Попыталась пошевелиться и поплатилась за это волной боли и спазмом, яркой вспышкой и мириады игл вонзились в тело, но при этом и принесли благо в виде чувств и слуха. Каждое прикосновение будто успокаивал раскаленные нервы и восстанавливал тело, но чувство использованности не пропадало. Постепенно очертания становились более четкими, обретали смысл.
- Госпожа Амаорэ, - пропел мелодичный женский голос над головой, и пятно сгустилось, - она пришла в себя.
- Благодарю тебя, Шамаэль. – Почти прошептала Амаорэ, по голосу упомянутая была молодой, но находилась где-то в стороне. – Ариан, сильно пострадала? – тяжелый вздох – хотя о чем это я? Бэйкор не из тех, кто будет беречь свои игрушки.
Миловидная дроу, Шамаэль, сидела рядом с измученной куртизанкой по имени Ариан, которую черный дракон Бэйкор «подарил» своей пленнице. Если так конечно, можно назвать то, с каким остервенением он бросил ее, ничего не объясняя и просто молча уйдя. Стройная темная эльфийка всегда была верна богине смерти, как и все ее соплеменники. Как известно, дроу считают себя детьми хаоса, они жили в контрах с высшими эльфами, которые внемлют себя, чуть ли не самыми идеальными созданиями, но дроу были проще. Темные эльфы жили в вечном гонении и ненависти к светлым собратьям, но никогда не спорили с миролюбивым Атэо, а потом едва не боготворили его. В мир Эмбер пришла прекрасная, как звездная ночь Амаорэ и с одобрения могущественного супруга взяла дроу под свою опеку. Как любящая мать, она заботилась о дроу и милостиво приходила к детям хаоса, когда кто-то из них умирал или с простым визитом, чтобы показать свою любовь к детям. Когда же драконы восстали, именно дети хаоса стали теми, кто хотел защитить свою богиню. Они пришли и присягнули ей на верность, сражались вместе с некромантами. К сожалению, дроу стали свидетелями кровопролитной битвы между детьми магии и обладающими магией смерти с горькой ноткой тьмы силы. Вместе с Атэо, слуги смерти встретились с обезумевшим драконом и его подвижниками. Шамаэль прекрасно помнила, как несколько некромантов пришли в город дроу и удерживали натиск драконов, давая время увести в безопасное место детей и стариков. Да, слуг смерти никто не любил, но темные эльфы имели с ними общие дела. Сама же Шамаэль была еще девочкой, когда ее родной город подвергся нападению драконов, один из некромантов тогда вторгся в убежище и кричал молодым эльфам и прижимающим к себе напуганных детей матерям, чтобы уходили. Богиня послала их. Амаорэ представала перед ними, как мать отдавала всю себя, она пыталась помочь возлюбленному Атэо. Шамаэль не верила, что создатель мог покинуть Эмбер и Амаорэ, когда же дракон сохранил ей жизнь, то темные эльфы остались верны своей богине. Дети хаоса принесли клятву своей любимой Амаорэ и даже сейчас они хранили самый главный секрет тайной игры почти потерявшей силы богини смерти.