— Эй, Гук, мы не в оккупации. Чтобы через секунду «Ой…» играла!
И странное дело, в репродукторе зазвучала… Впрочем, для Семена Савельевича все внешние звуки перестали существовать, когда по сердцу резанула невинная фраза, весело брошенная с соседнего ряда случайными попутчиками:
— Танюша, милая! Сфотографируй нас!
Старик закрыл глаза.
«Зачем? Зачем опять? Ведь все доказано еще тогда…»
6
Зима в Сибири должна быть снежной и морозной, и уж если романтика, то по полной. В конце концов, не столько за рублем сюда ехали девушки и юноши со всей страны, сколько за настоящей жизнью, полной дружбы, любви и смысла.
Семен Савельевич понимал и поддерживал настрой молодежи, хотя сам оказался зимой 1975 года на малом БАМе за «баранкой» «Урала» -хлыстовоза все же из-за «северных».
Нет, на жизнь — ему, жене и их одиннадцатилетней дочери — вполне хватало, а вот на улучшение жилищных условий нет. Согласитесь, что десятиметровая комната в коммуналке — это очень мало, а двенадцать лет в очереди на жилье — это очень долго.
Вот и возил Семен Редькин лес, забывая о сне и еде, в полной гармонии общественного и личного: страна получит великую магистраль, а его семья — маленький кооператив.
Первое сбудется, второе никогда.
…Обеденный перерыв заканчивался, и бригада лесорубов толпилась у вешалки вагончика-столовой, отыскивая свои галоши и просушенные ватники.
— Двери! Двери закрывайте, черти бородатые! — из окна раздачи на них кричала повариха. — Семен, тебе как обычно? Полный? Сейчас налью, а ты садись, поешь.
Семен кивнул, подал цветасто-драконовый термос. Его лесовоз был загружен, дорога предстояла дальняя, и горячий чай всегда кстати.
— Танюша, милая! Сфотографируй нас!
Семен обернулся. Двое молодых парней нарочито долго пили свой компот, заигрывали с симпатичной девушкой, запомнившейся Семену с их первой встречи на лесосеке строгими словами: «Учет тунеядца печет».
— Нас перебрасывают. Давай, на недолгую девичью память.
Они засмеялись и вышли.
Почему Семена вдруг охватило чувство вины? Что он не сделал? Не доглядел, не остановил, не отвел беду…
Двое парней для эффектного снимка залезли на заиндевевшие бревна его лесовоза, девушка с фотоаппаратом оставалась внизу. Внезапно бревна вместе с парнями покатились вниз… Ребят покалечило, а девушка погибла.
…Следователь отложил в сторону протокол.
— Семен Савельевич, так почему же открылись оба коника?
— Не знаю… Я проверял… Должно быть, упустил что-то…
— Вы признаете вину? Это очень большой срок… если срок… ЧП на ударной стройке… Эх, Семен, молись на экспертизу!
— Все едино… Прощенья мне не вымолить…
Семен Савельевич винил в произошедшей трагедии только себя. Чтобы случайно открылись оба коника — вертикальные стойки, удерживающие бревна, — просто невероятно! Однако, дотошные эксперты-криминалисты, работавшие по этому особо подконтрольному делу, изучив многочисленные факторы: погодные условия, состояние металла цепей и стоек, конструкцию крепления, расположение груза, его физические параметры и еще, и еще, наконец, шокирующий снимок катящихся бревен с пленки раздавленного фотоаппарата, пришли к однозначному выводу — это несчастный случай. Водитель не виноват. Свободен. Живи и радуйся. Повезло.
Но Семен Савельевич своему везению не радовался. Ноша, в сто крат тяжелее тех злополучных стволов, раздавила его. Совестью она называлась и требовала былой чистоты. Он нашел способ с ней договориться.
…Семен тщательно осмотрел обрез, изготовленный из подаренного ему ружья, зарядил.
— Два патрона, два коника…
Спокойно приставил к голове…
— Жена, дочь… прощайте, не ждите…
«Ждите…» — отозвался чужой внутренний голос.
Семен спокойно нажал на курок.
Выстрела не было. И тут же на второй…
— Может, и правда — несчастный случай.
Обрез выпал из дрожащих рук Семена, ударился в пол спиленным торцом приклада и выстрелил в коленку.
7
Что же сегодня за вечер такой: вся жизнь катится перед глазами, словно автобус с остановками по требованию.
А между тем реальный автобус опустел, и Семен Савельевич ехал в салоне один. Еще пару кварталов — и дома.
Видать, кто-то тормознул маршрутку. Водитель, не останавливая машину до конца, открыл переднюю дверь, и на подножку лихо заскочил парень. Створки захлопнулись, автобус стал набирать ход.
Пассажир был высок ростом, широкоплеч, всей фигурой напоминал автомобильный знак «Уступи дорогу». Сходство добавлял черный спортивный костюм с белой треугольной вставкой на спине куртки.