Но солдатская твердая уверенность, там у дороги и здесь у сосны, что причиной разрухи в его стране была навязанная, внезапная война, вдруг заколебалась возле самого дома: дом не выглядел оставленным людьми в надежде спастись от оккупации — пожар не обуглил его стены, взрывы не обвалили крышу, не разбили фундамент… Двухэтажный, бревенчатый — он был не брошен, а заброшен. Все выглядело ветхим, изъеденным трудолюбивыми насекомыми, и если что покосилось или сломалось, так это от течения безжалостного времени.
В дом солдат заходить не стал.
«Труха. От ветра качает… Когда успело? Тут нужны годы и годы… Или что-то напутал командир со всеобщим достатком, или это „ежовые рукавицы“… А что это там, у сарая?» Кошачьи глаза разведчика разглядели даже цвет, желтоватый, какого-то громоздкого ящика. Не задерживаясь возле пустого навеса для дров с поваленными набок ко́злами, боец подошел ближе.
Желтая краска облупилась, открывая ржавый металл прямоугольной полой коробки с поднятым на тонких стойках листом штампованного железа и симметричными полукруглыми вырезами по двум боковинам. Чем-то о-очень отдаленно это напоминало встреченную сегодня на дороге немецкую бронемашину, но без единого стеклышка, без колес — просто груда железа на земле.
«Помню плакат в школе: „Пионер! Страна ждет от тебя утиль!“ — бодрый широкий шаг с тачкой и дымящие трубы заводов».
Включенный фонарик с подсевшей батареей тускло высветил помятые бока, сквозные дырки, надпись «LADA 2104», тряпки, гайки, концы проводов… И тут что-то ярко блеснуло. Луч отразился от плоской круглой пластины, подвешенной на веревочке, продетой сквозь отверстие в центре. Пластинка повернулась другой стороной — свет пропал. Снова повернулась — яркий зайчик заиграл на «Шмайссере». Сержант отрезал веревку, взял в руки забавную игрушку.
— Просто пушинка! Сейчас некогда, а потом рассмотрю… Настя рада будет, — негромко сказал солдат и сунул находку под телогрейку.
5
Худосочный парень в полном камуфляже, вальяжно скрестив ноги, стоял, прислонившись плечом к широкой сосне. В нескольких метрах от него на земле лежали два раскрытых рюкзака, штыковая лопата, высокие резиновые сапоги, термос, чехол от металлодетектора. Сам прибор был бережно прислонен к соседней молоденькой березке.
От большой кружки с кофе, которую парень держал за ручку всей пятерней, поднимался ароматный белый пар — утро выдалось холодным. Парень с наслаждением глотал напиток. При этом он внимательно смотрел вниз, в уже глубокую квадратную яму, где то сгибалась, то разгибалась спина в потной футболке, мелькала лопата, выбрасывая сухую рыхлую землю к понтовым берцам.
— Слушай, ты не метро роешь, давай поосторожнее.
Второй, что был внизу, остановился, с силой воткнул лопату по самую тулейку куда-то вбок.
— Как умею… Только пусто, ничего нет.
— Будет.
Здоровяк снова взялся за черенок, лениво потянул, и осыпавшийся грунт открыл…
— Смотри! Смотри! Рука!
6
Несколько мгновений жгучей боли в сердце, и туман вытолкнул бойца. Сразу в уши, глаза, рот, за ворот телогрейки полетел снег, словно крупа — мелкий и колючий. Ладонь стала прилипать к металлу автомата. Пришлось надеть варежки, опустить «уши» шапки. При этом вывалилась припрятанная сигарета с загадочными буквами «L&M», но не успела упасть на снег, как порыв ветра с запахом дыма подхватил ее, унес обратно в туман, а сержант от досады только крякнул.
«Покурил… Однако, где это я?»
Ровный, не заваленный плетень отделял его от крестьянского подворья. Буквально в нескольких шагах чуть боком стояла телега, за ней вторая. Кажется, были еще. На телегах, укрытый брезентом, перетянутый веревками, лежал груз, и явно это были не калиброванные ящики: брезент то выпирал острым углом, то провисал пустотой, то обтягивал что-то круглое. Оглобли, колеса, поклажа — все толсто покрывал снег.
«Значит, давно погрузили… А лошади?»
Ответом разведчику раздалось ржание: несколько сытых лошадей терлись мордами у коновязи под навесом возле избы.
Изба выглядела солидно: тяжелые бревна стен надежно лежали на массивных валунах и легко несли четырехскатную крышу с дымящей трубой; высокое резное крыльцо, резные наличники окон.
Все эти детали разведчик охватил разом, как несущественные, отодвинул в сторону. Важно другое — то, что в видимых ему угловых окнах за несерьезными занавесочками было светло и в них хаотично, резко двигались тени.
«Сколько их там? Вряд ли все, но треть — очень даже может быть!»