Рядом помещалась фотография Вернона. Снимок был сделан в тюрьме, где он отбывал срок. Бородатый мужчина с волевым лицом, челюсти плотно сжаты. Он был гораздо крупнее Стефана. И вообще они не походили на родных братьев.
Третья фотография отражала ту самую сцену убийства, что засняла видеокамера. На ней было видно, как Стефан целится в затылок стоявшему на коленях мужчине.
Я огляделся вокруг. На плите стояла кастрюля, издававшая булькающие звуки. Пахло тушеной говядиной. Сара была наверху, с ребенком. До меня доносилось ее негромкое мурлыканье — казалось, будто она что-то читает вслух. Ее вязанье было небрежно свалено тут же, на столе, и длинные спицы торчали вверх, как в мине-ловушке.
Я в очередной раз перечитал статьи. Закончив, я направился наверх, в спальню.
Сара принимала ванну вместе с Амандой. Когда я вошел, она подняла на меня глаза, потом бросила быстрый взгляд на фотокопии, что я держал в руке. Судя по всему, она гордилась своим открытием. Лицо ее сияло, она торжествовала.
В ванной была настоящая парилка. Я захлопнул за собой дверь и, ослабив узел галстука, уселся на крышку унитаза.
Аманда лежала на спинке в теплой воде и широко улыбалась. Сара сидела, чуть наклонившись вперед, сомкнув руки на затылке у малышки, а бедрами удерживая ее на плаву. Девочка одной ножкой упиралась матери в грудь.
Сара сочиняла сказку для Аманды. При моем появлении она сделала короткую паузу, потом продолжила:
— Королева очень разозлилась. Она выбежала из бального зала, бросая злобные взгляды по сторонам. За ней поспешил король и следом — вся его свита. «Дорогая! — кричал он. — Прости меня!» Он выскочил на улицу и огляделся. «Дорогая! — вновь воскликнул он. — Где же ты?» Потом отдал своим солдатам приказ обыскать город. Но королева как сквозь землю провалилась.
Аманда хихикнула и шлепнула ручонкой по воде — раздался пустой хлюпающий звук. Взбрыкнув ножкой, она угодила Саре в грудь. Сара тоже хихикнула.
Я никак не мог понять, кончилась ли сказка, и на всякий случай выждал еще какое-то время, прежде чем заговорить. Фотокопии газетных вырезок лежали у меня на коленях. Во влажном воздухе слегка запахло химикатами.
Сара чуть повела бедрами, и малышка судорожно глотнула воздух. И мать, и дочь раскраснелись от купания. Концы волос у Сары намокли и слиплись.
— Ты нашла это в библиотеке? — поинтересовался я.
Она кивнула.
— Как я понимаю, это и есть наши денежки, не так ли?
Она опять кивнула и наклонилась поцеловать ребенка в лобик.
— Ты узнал среди них парня из самолета? — спросила она.
Я отыскал последнюю страницу и уставился на фотографии.
— Не могу сказать точно. У него лицо было порядком изъедено.
— Определенно это наши деньги.
— Должно быть, в самолете младший брат. Он был невысокого роста, это я помню. — Я протянул Саре фотографию. — Другой парень очень крупный.
Сара даже не взглянула на снимок. Она любовалась Амандой.
— Они тоже были братьями. Какое фатальное совпадение, ты не находишь?
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что они тоже были братьями — как вы с Джекобом.
Я задумался было над ее словами, но тут же заставил себя выкинуть это из головы. Мне действительно не хотелось заострять сейчас внимание на таких мелочах. Я положил вырезки на край раковины.
— Как тебе удалось отыскать их? — спросил я.
Она нагнулась вперед и вытащила затычку из ванны. Вода тут же хлынула в трубу. Аманда замерла, вслушиваясь в незнакомые звуки.
— Я просто начала просматривать старые газеты — с того времени, как вы нашли самолет. Мне не пришлось долго возиться. Сенсация подавалась на первой странице. Стоило мне увидеть заголовок, как я тут же вспомнила, что когда-то уже читала эту статью.
— Я тоже читал.
— Но тогда это была обычная газетная публикация, не более того. Я не придала ей особого значения.
— Ситуация меняется. Тебе так не кажется?
Она взглянула на меня.
— Почему?
— Мы договаривались, что оставим деньги у себя при условии, что их никто не разыскивает.
— Ну, и?..
— А теперь мы знаем, что их ищут. И уже нельзя не признать, что мы совершаем воровство.
Сара уставилась на меня. Похоже, она пришла в замешательство.
— Это с самого начала было воровством, Хэнк, — сказала она. — Просто раньше мы не знали, у кого крадем. И то, что сейчас нам это известно, в сущности, ничего не меняет.