Лу ухмыльнулся. Сделав глоток виски и встав со стула, он изобразил стук в дверь.
— Шериф Дженкинс? — позвал он нарочито высоким и дрожащим, как у слабонервного подростка, голосом.
— Да? — произнес Джекоб глубоким баритоном, который в его сознании ассоциировался с образом представителя власти.
— Это Хэнк Митчелл. Мне нужно вам кое-что сказать.
— Заходи, Хэнк. — пробасил Джекоб. — Садись.
Лу сделал вид, что открывает дверь. Глупо ухмыляясь, он потоптался на месте, потом, сдвинув колени и положив на них руки, присел на краешек стула.
— Это касается Дуайта Педерсона, — начал он, и я потянулся к карману рубашки. Мягко щелкнула кнопка, и еле слышно зашипел диктофон.
— Да? — произнес Джекоб.
— Видите ли, дело в том, что причиной его гибели была не авария.
— Что ты имеешь в виду?
Лу начал нервно озираться по сторонам. Потом прошептал:
— Я убил его.
Последовала пауза; Лу ждал реакции моего брата. Джекоб, по-видимому, надеялся, что на этом я прерву запись, что мне достаточно лишь этого голого заявления, но я хотел большего. Мне нужно было, чтобы он рассказал, как именно совершил убийство.
— Ты убил Дуайта Педерсона? — спросил наконец Джекоб. Он сделал вид, что потрясен услышанным.
Лу кивнул головой.
— Я задушил его шарфом, а потом столкнул с моста в реку. Я обставил все это как несчастный случай.
Джекоб молчал. Уже по одной его позе я мог бы сказать, что он не собирается больше проронить ни слова, так что мне ничего не оставалось, как только выключить магнитофон. Что ж, пожалуй, и того, что мы записали, было вполне достаточно, чтобы припугнуть Лу и заставить его молчать, если, конечно, такое в принципе было возможно.
— Хорошо, — сказал я. — Можешь остановиться.
Лу покачал головой.
— Я хочу подобраться к той части, где ты вызываешься свидетельствовать против нас. — Он сделал знак рукой Джекобу. — Продолжай задавать вопросы, Джейк.
Джекоб не откликнулся. Он сделал большой глоток виски, потом медленно вытер рот рукой. Я вытащил из кармана магнитофон и перемотал пленку на начало.
— Что это? — удивился Лу.
— Магнитофон, — ответил я. Раздался мягкий щелчок: пленка перемоталась.
— Магнитофон? — спросил Джекоб, изобразив замешательство.
Я нажал кнопку воспроизводства записи, усилил звук и положил аппарат на кофейный столик. Секунды две длилось шипение, и вот уже голос Джекоба рявкнул:
— Да?
— Видите ли, дело в том, что причиной его гибели была не авария, — раздался голос Лу.
— Что ты имеешь в виду?
— Я убил его.
— Ты убил Дуайта Педерсона?
— Я задушил его шарфом, а потом столкнул с моста в реку. Я обставил все это как несчастный случай.
Я протянул к магнитофону руку и нажал кнопку «стоп», потом опять перемотал пленку на начало.
— Ты нас записал? — спросил Джекоб.
— Что ты еще надумал, Хэнк, черт бы тебя побрал? — воскликнул Лу.
— Это твое признание, — сказал я. И улыбнулся ему. — Признание в том, что ты убил Дуайта Педерсона.
Лу уставился на меня, совершенно сбитый с толку.
— Но это же было твое признание, — пробормотал он. — Я изображал тебя.
Я подался вперед, включил магнитофон и вновь прокрутил запись их диалога. Слушали все внимательно. Я дождался, пока кончится запись, и произнес:
— Голос, по-моему, больше смахивает на твой, не так ли?
Лу промолчал. Он был пьян и, хотя моя выходка и не доставила ему особой радости, кажется, так и не понял, зачем мне понадобилось устраивать этот глупый розыгрыш.
— Мы не будем делить деньги до лета, — объявил я.
Он, похоже, был искренне удивлен этим заявлением.
— Ты же сказал, что мы сделаем это в следующий уик-энд.
Я покачал головой.
— Будем ждать до тех пор, пока не обнаружат самолет. Как договаривались с самого начала.
— Но я уже говорил тебе, Хэнк. Мне нужны деньги сейчас.
Лу взглядом обратился за помощью к Джекобу. Тот все сидел, уставившись на магнитофон, словно пытаясь прийти в себя после потрясения, вызванного его внезапным появлением.
— Я расскажу, — пригрозил Лу. — Я расскажу шерифу про Педерсона.
Думаю, только произнеся эти слова, он наконец понял, зачем мне понадобилось записывать на пленку его признание. Взглянув на меня, он усмехнулся.
— Никто не поверит этой глупости. Сразу же видно, что я просто дурачусь.
— Представь, что завтра мы оба идем к шерифу Дженкинсу и заявляем друг на друга как на убийцу Дуайта Педерсона. Кому, как ты думаешь, он скорее поверит? Тебе?