– Мы забыли съездить на кладбище.
Она, не разгибаясь, удивленно посмотрела на меня. Потом опять занялась волосами. Сушила она их старательно; я слышал, как трется о кожу головы махровая ткань полотенца. Закончив, Сара выпрямилась и обмотала полотенце вокруг груди.
– Вы сможете сделать это сегодня днем, – сказала она. – После того как ты сходишь к самолету.
Она подошла ко мне и присела на край постели, широко расставив ноги и оперевшись тяжестью своего тела на руки. Я немного приподнялся, чтобы лучше видеть ее. Она взглянула на меня и, ахнув, прикрыла рот рукой.
– О Боже! – воскликнула она. – Ты же весь в крови!
Я тронул рукой шишку. Она уже почти рассосалась, но на лбу запеклась кровь.
– Наверное, она кровоточила всю ночь, – предположил я.
– Болит?
Я покачал головой, ощупывая рану кончиками пальцев.
– Похоже, шишки уже нет.
Сара кивнула, но ничего не сказала.
– Страшно подумать, что ворона могла запросто клюнуть меня в глаз.
Сара отсутствующим взглядом окинула мой лоб. Нетрудно было догадаться, что думает она совсем о другом.
– Тебе надо сказать Джекобу, что ты пойдешь к самолету. Может, стоит и его взять с собой.
– Зачем?
– Просто мне кажется это разумным. Еще не хватало, чтобы он или Лу, случайно проезжая мимо, увидели твою машину возле парка. Они подумают, что ты пытаешься надуть их.
– Они не увидят моей машины. Я успею обернуться, прежде чем они вылезут из постели.
– Это простая мера предосторожности, Хэнк. Отныне нам надо быть начеку. И просчитывать все на два хода вперед.
Я подумал и скрепя сердце согласился. Сара пристально смотрела на меня, словно ожидая моих возражений. Убедившись в том, что их не последует, она через одеяло сжала мою ногу.
– Но мы не будем говорить ему о том, что ты подложишь в самолет часть денег, – заявила она. – Тебе придется спрятать их под курткой и одному пробраться в кабину.
– Ты хочешь сказать, что он может потом вернуться и украсть их?
– Кто знает? Джекоб – живой человек. И это вполне естественно – поддаться такому соблазну. Или рассказать об этом Лу. А уж тот не упустит возможности, в этом я не сомневаюсь. – Сара провела рукой по волосам. Мокрые, они выглядели темнее обычного и казались почти коричневыми. – А так – нам не придется волноваться. Мы будем уверены в том, что деньги на месте, а это значит, что нам ничего не угрожает. – Она потерла рукой мою ступню. – О'кей?
Я кивнул.
– О'кей.
Улыбнувшись, она наклонилась и поцеловала меня в нос. От нее пахло шампунем, запах был лимонным. Я обнял ее и поцеловал в губы.
Я направился в душ, а Сара, надев свое темно-зеленое платье для беременных, спустилась вниз приготовить завтрак.
Я пустил воду и, пока она нагревалась, подошел к зеркалу, чтобы рассмотреть свою шишку. Прямо посередине лба виднелась дырочка – маленькая, не больше, чем след от выдавленного прыща. Кровь, сочившаяся из ранки всю ночь, запеклась красной змейкой.
Я разглядывал свое отражение, пока зеркало не затуманилось от горячего пара. Я попытался соскоблить запекшуюся кровь большим пальцем, потом скинул с себя пижаму. Чувствовал я себя разбитым, как бывает с похмелья, словно организм мой был заранее настроен на то, чтобы в Новый год расслабиться.
Я уже собирался ступить в душ, как вдруг заметил, что в ванной нет ни одного полотенца. Открыв дверь, чтобы достать из шкафа хотя бы одно, я застал Сару стоящей на четвереньках возле кровати, спиной ко мне, – рядом с ней на полу лежал рюкзак, пачки денег были рассыпаны по ковру.
Когда я вышел из ванной, она, обернувшись, виновато улыбнулась. Меня, словно током, обожгло подозрение. Правда, я тут же попытался отбросить сомнения, понимая, что моя реакция вызвана лишь неожиданным появлением Сары в спальне – ведь я был уверен, что она сейчас внизу, на кухне, и мне стало стыдно за то, что я о ней плохо подумал, напрасно заподозрил в предательстве.
– Мне нужно полотенце. – Я, стоя нагишом, застыл в дверях ванной, чувствуя себя при этом полным идиотом. Я никогда не был любителем расхаживать по дому раздетым. Даже перед Сарой я стыдился собственной наготы; меня смущал вид собственного тела, бледность кожи. Сара же, наоборот, очень любила обнажаться, особенно в жаркие летние дни.
– О, Хэнк, – пролепетала она, – извини. Я совсем забыла.
Но при этом так и не встала с коленей. В руках она держала пачки денег. Я сделал было шаг вперед, но что-то меня остановило.
– Что ты делаешь? – спросил я. Она кивнула на рюкзак.
– Я хотела посмотреть, не подобраны ли они по номерам.
– В каком смысле?
– Если они из банка, то должны быть подобраны по номерам серий. Тогда нам нельзя их тратить.
– Ну и что, это действительно так?
Она покачала головой.
– Нет, все купюры очень старые.
Я уставился на пачки денег. Они были аккуратно сложены в стопки, по пять пачек в каждой.
– Тебе помочь уложить их обратно? – спросил я.
– Нет, – ответила Сара. – Я их пересчитываю.
– Пересчитываешь?
Она кивнула.
– Но мы уже это сделали. Вчера вечером мы с Джекобом и Лу все подсчитали.
Сара еле заметно дернула плечиком.
– Я тоже хочу, – сказала она. – Пока сама этого не сделаю, не поверю, что здесь четыре с лишним миллиона.
Когда я вышел из душа, Сара уже была внизу, на кухне. До меня доносился звон посуды. Я опустился на четвереньки возле кровати и полез проверить, на месте ли деньги. Отодвинув в сторону один из пустых чемоданов, я увидел, что рюкзак все так же прижат к стене, как я его и оставил вчера ночью.
Я задвинул чемодан, быстро оделся и поспешил вниз, завтракать.
После завтрака я позвонил Джекобу и сказал ему, что мы должны вернуться к самолету.
– Вернуться? – переспросил он слабым голосом. Судя по всему, он только что проснулся.
– Нужно убедиться, что мы не оставили никаких улик, – объяснил я. Звонил я из кухни. Сара сидела за столом, вязала ребенку свитер и слушала. Деньги, которые я приготовил еще вчера, лежали возле нее.
– Что мы могли оставить? – спросил Джекоб.
Я представил, как он лежит сейчас в постели в своей маленькой квартирке, в той же одежде, что была на нем вчера, толстый, небритый; грязное одеяло сбилось в ногах, шторы на окнах опущены, в комнате – застоявшийся запах пива.
– Мы были не слишком осмотрительны, – пояснил я. – Нужно вернуться и еще раз все проверить.
– Думаешь, ты мог что-то оставить после себя?
– Лу бросил там банку из-под пива.
В голосе Джекоба зазвучали раздраженные нотки.
– Банку из-под пива?
– А я сдвинул тело пилота. Нужно вернуть его на место.
Джекоб вздохнул в трубку.
– Кроме того, мне кажется, на полу кабины могли остаться капли моей крови.
– Крови?
– Ну да, у меня же кровоточил лоб. А по следам крови можно многое определить. Это хуже, чем отпечатки пальцев.
– Господи, Хэнк, кто заметит пару капель?
– Мы не имеем права рисковать.
– Но мне совсем не хочется опять тащиться туда…
– Мы возвращаемся, – громко сказал я. – Не хватало еще, чтобы мы вляпались, и все только из-за твоей лени.
Голос мой прозвучал свирепо, я даже сам не ожидал от себя такой напористости, однако это произвело должный эффект. Сара удивленно взглянула на меня. Джекоб примолк.
Я приободрил Сару улыбкой, и она опять уткнулась в свое вязанье.
– Я заеду за тобой, – сказал я Джекобу. – А когда мы управимся, можем заскочить на кладбище.
Джекоб издал глухой звук, похожий на стон, который постепенно выкристаллизовался в речь.
– Хорошо, – произнес он.
– Через час.
– Мне позвонить Лу?
Я на мгновение задумался, уставившись на Сару, занятую крохотным желтым свитером. У меня не было ни малейшего желания провести утро в обществе Лу, учитывая мою неприязнь к нему.