Истерику баронессы я списал на акул, ураган и некстати оказавшуюся в бункере мышь. У придворного же выяснил, как тут было снаружи. Оказалось — ничего особенного, гости вместе с императором спокойно переждали удар стихии внутри флаера, мои дворяне вообще не пострадали, равно как и их имущество, а с моего дома снесло всего-навсего кровлю из пальмовых листьев, и только. Тайфун сгустился из ничего, побушевал весьма локально и распался, на синем тропическом небе небе не маячило даже малого облачка. Осталось непонятным, как и в какой момент произошла подмена настоящего Рудольфа на фальшивого.
Впрочем, что тут такого? Иллюзионисты еще и не то умеют.
Техники возились с флаером. Император пожелал переговорить со мной наедине. Мы уселись прямо на песок с тенистой стороны дома и, поскольку дом заслонял нас от зрителей, я не стал спрашивать разрешения сесть. По правде говоря, я едва держался на ногах. Пусть в Джоанне было не так уж много веса, пусть я и сам не таскаю на себе излишек жира, пусть лестница, ведущая из бункера наверх, была не так уж крута и длинна, пусть за время жизни на Земле я нарастил себе кое-какие мышцы и укрепил связки, но проклятая медицина, по-видимому, оказалась права: я никогда окончательно не приспособлюсь к земной гравитации. Добавьте к этому заплыв с акулами и потрясение от беседы с фальшивым императором, и вы, возможно, поймете, каково мне было в тот момент.
Этот-то, что привалился спиной к стене дома рядом со мной, кажется, был настоящим…
— Ну что, барон, — сказал мне Рудольф, когда я по очереди унял тремор в каждом закоулке организма и отер пот, — противник переиграл нас по всем статьям, вы согласны?
— Мы еще живы, — упрямо возразил я.
— Возможно, по чистой случайности. Не думаю, что Инфос науськивал на нас акул — их не надо науськивать. Но можно считать доказанным, что он слышал всю нашу беседу от первого до последнего слова и не кто иной, как он проучил нас, утопив батискаф. Он легко мог бы задержать идущих к нам на выручку, но не стал. Почему?
— Убивать он не хотел, — сказал я. — Хотел напугать.
— Будто бы? Риск был реален и даже велик. Так не пугают. Это было всерьез. Пока мы бултыхались в лагуне, вариантов развития событий было ровно два: либо я одумаюсь, поклянусь ему играть по его правилам и получу шанс, либо стану первым в истории императором, сожранным рыбами. Я предпочел одуматься. А вы?
— А я еще ничего не решил.
— Бросьте, барон! Любой человек может хорохориться, а храбрый в особенности, но и ему следует знать меру. Упорствуя сверх разумных границ, он демонстрирует отсутствие мозгов, а вы не показались мне глупцом. Какой еще урок вам необходим, чтобы прийти в чувство? Сопротивление существует давно, оно возникло еще при моем прадеде. На нас тайно — как нам казалось — работали сотни блестящих умов: ученые, инженеры, айтишники, даже ксенопсихологи. Мы создали независимую от Инфоса компьютерную сеть и общались только через нее, шифруя сообщения и постоянно разрабатывая все более изощренные системы шифрования. Теперь я понимаю, почему Инфос не мешал нам в этом, — он просто развлекался, раскалывая наши шифры. Для него это было забавой, как для нас кроссворды. Мне противно вспомнить о наших надеждах! Мы постоянно исследовали Инфос, мы искали его уязвимые места и набрали множество данных, часть которых, возможно, была нам подсунута. Теперь я уже ни в чем не уверен. Мы узнали о противнике многое, но боюсь, что он о нас — еще больше. Мы у него в руках. Рано или поздно Инфос прихлопнет нас, особенно если мы будем продолжать в том же духе. Вас — первым. Как муху.
— Почему же не прихлопнул до сих пор?
И я рассказал Рудольфу о беседе с его двойником. В первый момент император встрепенулся, во второй — закусил губу и не переставал держать ее в прикусе до конца моего рассказа: видать, монарху не не пришлось по душе известие о том, что Инфос может запросто создать объект, во всем копирующий его священную особу. Хотя удивляться нечему. Конечно же, он может. Но что тут поделаешь, если человеку свойственно преувеличивать ценность собственного «я», причем тем сильнее, чем выше ему удалось взобраться?
А Рудольф даже и не взбирался. Его вознесли еще в момент рождения — тот же Инфос и вознес при содействии сотен ловкачей и миллионов дураков. Ну и папа с мамой постарались, конечно…