Пока я думал об этом, присутствующие говорили примерно то же самое, хотя и другими словами. Царила атмосфера здравомыслия, и мне это нравилось. Коротыш ерзал в кресле. Кот дрых.
— Во всяком случае, я вижу в сказанном по меньшей мере одно рациональное зерно, — сказал Бермудский, когда иссяк весь накопившийся скепсис. — А именно: наши практические шаги, чтобы быть успешными, не должны выглядеть рациональными. В области рацио наш противник неизмеримо сильнее нас.
— Мы это поняли много лет назад, — резко заявила брюнетка. — Боюсь, что мы поняли только это.
— Не упрощайте, Лора, не упрощайте. И не принижайте. Кое-какие скромные заслуги у нас все же есть…
— Чересчур скромные!
— Возможно. Гм… не хотите ли вы предложить что-нибудь конкретное?
Брюнетка покачала головой. На лице экс-герцога отразилось «я так и думал». Насупившийся коротыш вынул из рукава колоду карт и принялся выделывать с ней разные штуки. Я подумал, что собрание на этом и кончится, но ошибся.
— Можно мне? — подал голос тощий длинноносый субъект, с самого начала собрания сидевший молча с унылым видом. — Я могу предложить кое-что конкретное.
Ну наконец-то! Однако Мика, наклонившись ко мне, прошептал: «Оскар Лустиг, географ. У него глобус вместо головы». Длинный череп Оскара совсем не походил на глобус порядочной планеты, но я решил, что Мике виднее. Все равно было интересно послушать.
— Прошу вас, Оскар, — без всякого энтузиазма произнес Бермудский.
— Благодарю. — Географ сглотнул, отчего его выпирающий кадык дернулся, как ужаленный. — Я как раз о рациональности, точнее о том, что мы не должны придерживаться ее в планировании наших будущих действий. Для чего — ответ ясен: чтобы затруднить нашему противнику проникновение в наши планы. Существует, однако, и другой способ сделать это: обмениваться идеями в таких уголках Земли, где функционирование информационной среды затруднено, если вообще возможно. Я уже говорил об этом, но теперь вижу и дополнительный шанс: если обсуждать наши планы — но только конкретные планы! — в соответствующих местах и притом воспользоваться специальными методами, которым нас обучит уважаемый иллюзионист, то…
— Оскар предлагает запихнуть нас в жерло действующего вулкана, — перебила брюнетка, — и показывать там фокусы.
— Тише, Лора, тише…
— Почему же обязательно вулкана? — удивился Оскар, по-видимому, нечувствительный к подобным отповедям. — На Земле есть и другие подходящие местечки, скажем, ледники или морское дно…
— Дно не годится, — вырвалось у меня.
Оскар озадаченно смолк. Бермудский откашлялся и попросил меня рассказать, что мне известно о морском дне. Вздохнув, я поведал о погружении в батискафе с Рудольфом. Не знаю, ошибся ли я, но мне показалось, что рассказ произвел впечатление на аудиторию, причем не столько из-за новых способностей Инфоса, сколько из-за моего близкого знакомства с императором. Во взглядах присутствующих я читал уважение и даже зависть. Для этих людей, вырвавшихся из феодальной структуры через борьбу и страдание, титул монарха всея Земли, Солнечной системы и так далее все еще оставался авторитетным.
У меня хватило ума умолчать о том, как я отказался от щедрого предложения Инфоса отбыть за его счет обратно на Луну. Я решил, что расскажу об этом как-нибудь в следующий раз, да и то лишь при необходимости. Незачем без особой нужды раздувать комплекс неполноценности в людях, которые не сделали тебе ничего плохого, разве что несли чушь.
Географа долго размазывали тонким слоем по стенам и мебели. Забраться на гренландский ледяной щит? Или лучше уж сразу на антарктический? Найти в нем трещину, спуститься в нее до дна и вырабатывать планы при минус этак шестидесяти? План действий будет ровно один: придумать, как бы не околеть в ближайшие пять минут. Что? Пещеры? Какие, к чертям свинячьим, пещеры, пусть и с сифонами, куда не смогли бы пробраться монады Инфоса, если они научились жить и действовать даже в океанских глубинах?.. Словом, не хотел бы я оказаться на месте Оскара.
Других идей высказано не было. Экс-герцог Бермудский, к моему немому изумлению, констатировал, что совещание было полезным, и призвал хорошенько обдумать высказанные мысли на предмет, как он выразился, возможного рождения боковых идей, которые — как знать? — могут впоследствии стать и магистральными. Пока же экс-герцог предложил предаться неформальному общению.
Заговорили о своем, о местном, и — о боже! — о погоде. Географ слегка оттаял. Анжела что-то шепнула на ухо Лоре, и обе женщины засмеялись. Кто-то начал рассказывать анекдот. Проснувшийся кот душераздирающе зевнул во всю пасть. Фокусник, продолжая одной рукой забавляться с карточной колодой, достал фляжку и щедро добавил в кофе некую жидкость — бьюсь об заклад, раствор воды в этаноле с какими-то присадками. Вряд ли в том была сугубая необходимость, поскольку в гостиной, бодро стуча лапками, вновь появился паучий робот с серебряным подносом, на коем теснились наполненные бокалы с шипучим вином.