Но копьё просвистело не сейчас же, а только через минуту, когда Тифма обогнула озеро и приблизилась к руинам…
Раздался тот характерный скрежет, который бывает, когда железо ударяется об железо. Тифма покачнулась…
Каменистый молвил:
— Одного копья хватает — на ночь Тифма отступает.
Но каменистый ошибался. Тифма хоть и сделала несколько шагов назад, а потом остановилась…
Только теперь Винд смог её разглядеть. Напоминала эта Тифма помесь из гигантского паука и волка — в общем, вид её совсем не внушал доверия. И у Винда пропало всякое желание с ней общаться, а каменистые показались, в сущности, неплохими ребятами…
Юноша спросил:
— Ну и чего она встала-то?
Каменистый ответил:
— Быть такого не должно, что-то здесь не так пошло!
А пошла не так Тифма. Вместо того, чтобы отступать в лес, она вновь начала надвигаться на руины. Земля дрожала под её тяжеленной поступью; воздух был наполнен железным скрежетом.
Старейший каменистый приподнялся и прокричал своим хриплым и дрожащим от волнения голосом:
— Стреляйте ж, стрелы не жалея; отгоним в лес мы чудо-зверя!
И каменистые не жалели стрел. Вновь и вновь раздавался скрежет от ударов стрел о железное тело Тифмы. Чудище вздрагивало, останавливалось, а потом вновь начинало движение к руинам. Некоторые стрелы отлетали от неё, а некоторые — застревали и торчали, раскачиваясь вместе с движеньями Тифмы…
Каменистые, хоть и перепугались, а по-прежнему не издавали никаких звуков, а сосредоточено работали со стреломётом…
И вот, благодаря их стараниям, две стрелы вырвались практически одновременно. От первой стрелы Тифма просто покачнулась, накренилась назад, а от второй — рухнула в озеро. Поднялись волны, полетели брызги, вода забулькала, над ней поднялся пар.
Старейший каменистый воскликнул:
— Век такого не бывало! Тифма нынче здесь пропала!
Винд спросил тихо:
— Пропала или только упала?
— Пропало чудище вовек! Я истину сейчас изрек!..
— Ладно, пойдём посмотрим, — молвил Винд.
И юноша, равно как и многие каменистые, направился к озерцу. Там ещё бились о берег волны, а над водой клубился, быстро поднимаясь вверх, пар. Из-за этого пара даже не было видно противоположного берега…
Кстати, Винд прижимал к себе сундук с загадочным источником изумрудного света, но не обращал на это внимания. Он вновь спросил у старейшего каменистого:
— Так вы уверены, что Тифма пропала и не появится вновь?
Тот ответил:
— Нет Тифме возвращенья, свершилось мщенье! Пророчество нам говорит, что влага Тифме гибелью грозит! Там, где вода — её погибель…
Зря каменистые так верили давним пророчествам. Не погубили Тифму стрелы, оказалась не властной над ней и вода.
Поверхность озера, возле самого берега вскипела, и из неё поднялась, вдруг оказалась прямо над ними громадная, жуткая Тифма. Теперь не только старейшина, но и другие каменистые попытались изъясняться рифмами, но что они там говорили — Винд уже не слышал, да это и не интересовало его. Главное, что Тифма схватила его одной из своей металлических лап, усадило к себе на спину и, огибая озерцо, поспешила обратно к лесу.
Ещё пара копий врезалась в Тифму, она покачнулась, но больше в озеро падать не собиралась… Вот и рифмованные окрики каменистых смолкли в отдалении. Теперь Винд слышал только скрежет железной Тифмы да протестующие вздохи древесных стволов, которые она задевала…
Немного опомнившись от этого нового, такого неожиданного поворота событий, Винд начал примериваться, чтобы прыгнуть и ухватиться за одну из ветвей…
Но, в то мгновенье, когда он прыгнул, железная лапа Тифмы схватила его, и дальше уже держала-сжимала, крепко-накрепко, так что Винд и пошевелится не мог. Надо сказать, что о недавно сломанном ребре он при этом и не вспомнил — каменная пластинка, вставленная на его место, словно бы стала частью тела юноши…
Тифма спустилась на дно глубокого оврага. Высоченные деревья смыкали кроны, и это место даже и в дневные часы было погружено в сумрак. Так что, если бы не синеватое свечение, которое исходило от Тифмы, то Винд вообще ничего не увидел бы.
Тифма поставила Винда на землю, сама отступила. После этого Винд смог оглядеться…
Здесь валялись всевозможные железки, в том числе и копья каменников; их доставала из своего тела Тифма, бросала на этой свалке…
Подняв голову, Винд увидел сразу с десяток ровно горящих, внимательно разглядывающих его глаз…
Юноша крикнул:
— Привет, Тифма! Я, собственно, ничего против тебя не имею, так как не видел, чтобы ты сделала что-нибудь плохое этим каменникам! Не знаю, почему они так против тебя ополчились… Можешь отнести меня на Каэлдэрон?!
Тут из головы Тифмы выдвинулся железный хват. В следующее мгновенье руки Винда оказались с такой силой сжаты, что он вскрикнул:
— Да хватит уже меня хватить! Что надо то?!
А Тифме нужен был сундук, который Винд всё это время прижимал к груди. Сопротивляться было бессмысленно: чудовищная сила разъединила руки Винда, но сундук не упал на землю, а был подхвачен…
Железный хват тут же отпустил Винда и юноша отпрыгнул назад, споткнулся о корень и, уже сидя на земле, наблюдал, как Тифма с помощью яркой синеватой дуги разрезает сундук…
Постепенно усиливалось изумрудное свечение.
— Ты бы поосторожней, — посоветовал Винд, но его совет остался без всякого внимания.
И вот сундук развалился на две раскалённые, дымящиеся половины.
Тифма извлекла действительно ослепительно сияющее, вздрагивающее — одним словом, живое сердце. Конечно, это было нечеловеческое сердце — это было сердце живого, разумного корабля, родственника оставшегося на Каэлдэроне Крылова.
Винд пробормотал:
— Я и предполагал, что в сундуке лежит нечто подобное. Наверное, это действительно великая ценность — не умирающее, изливающее такой сильный свет сердце.
Тем временем, в груди Тифмы раскрылась дверца — железное чудище поместило изумрудное сердце туда, под надёжную защиту…
Тифма являлась рукотворным, механическим существом, но и задатки самостоятельного мышления были в Тифме. Много столетий назад попала она на Аратроэль, и все эти годы блуждала по лесу, не имея ни цели, ни понятия, зачем она это делает. Иногда она выходила к озерцу и получила стрелы от каменистых. Надо сказать, что эти стрелы ей не вредили, а даже, при обработке, шли на замену износившихся деталей.
Но Тифма чувствовала, что, несмотря на замену некоторых частей себя, её тело постепенно приходит в упадок, что всё меньше остаётся жизненной энергии, и уже скоро она окончательно остановится…
И вот — надо же, какая удача! Тифма почувствовала, что среди руин появился неиссякаемый источник столь необходимой ей энергии. Главенствующей для неё целью стало: добраться до этого источника и завладеть им. Если бы для этого потребовалось перебить всех каменистых, то Тифма не задумываясь сделала бы это. Но, к счастью для себя, каменистые оказались через чур слабыми противниками, и Тифма забрала источник энергии без проблем…
Винд, который в этот сундук вцепился, в сущности, ничего для Тифмы не значил, она бы могла разорвать его, но не сделала этого, так как он и не сопротивлялся.
Если бы Тифма могла испытывать эмоции, то она ликовала бы — изумрудное сердце, оказавшись в её сложной механической груди тут же оживило все уже почти отключившееся, проржавевшие детали; теперь Тифма могла существовать: бродить по Аратроэлю, гнуть деревья и наводить страх на местных рифмоплётов сколь угодно долго.
Но, вместе с заработавшими устройствами, в Тифме пробудилась и память, появилась цель. Оказывается, Тифма была построена для войны…
Давным-давно, столетия назад, собрали её, также как и тысячи других Тифм. Они должны были встретиться в битве со своими противниками, но потом произошло что-то и Тифма оказалась в стороне от боевых действий…