Кто-то тронул ее за плечо, и это оказался Джеймс Холден, только выглядел он иначе. Моложе и смуглее, но она его узнала. И поняла, что все это время была голая. Ей стало стыдно и немножко приятно. Его рука коснулась ее груди и…
— Элви, проснись!
Она медленно подняла тяжелые веки. С трудом сфокусировала взгляд. Она не помнила, где находится, знала только, что какой-то тупица прервал то, что ей хотелось продолжать. Темные линии перед глазами понемногу сложись в знакомую картину. Крыша ее домика. Она шевельнулась, потянулась к кому-то, еще не зная, к кому. Она лежала в постели одна. Ручной терминал слабо светился. Аппаратура мигала, отмечая пересылку данных наверх, вовне, в огромную темноту перед кольцом, станцией «Медина», Землей. Оттуда к ней летели ответы. Все было хорошо. Все было в порядке, так какого черта она проснулась?
Раздался тихий стук в дверь, затем прозвучал голос Фаиза:
— Элви, проснись, ты должна это видеть.
Элви зевнула так, что заныли челюсти. Села в кровати. Сон уже таял. Что-то про пожар и чье-то прикосновение, которого ей очень хотелось. Подробности рассыпались, когда она села и потянулась за халатом.
— Элви, ты здесь?
Ответ вышел медленным, тяжелым, не совсем внятным.
— Если там какая-то глупость, я тебе глотку вырву и нассу в дырку.
Фаиз расхохотался. Сквозь его смех пробились и другие голоса. Тихо, так что слов было не разобрать, что-то сказала Садьям. И еще послышался голос Аймы Чаппел, геохимика. Элви поколебалась, отбросила халат и оделась нормально, натянула рабочие сапоги. Выйдя из домика, она увидела человек десять, стоявших парами или маленькими группами на темном плато. Все смотрели вверх. А в черной вышине мерцал тусклый красный уголек побольше звезды. Присевший на землю Фаиз оглянулся на Элви.
— Что это? — спросила та, инстинктивно понизив голос, словно боялась спугнуть огонек.
— Одна из лун.
Элви шагнула вперед, запрокинула голову, прищурилась в небо.
— Что с ней?
— Плавится.
— Почему?
— Ничего себе, да? — спросил Фаиз, вставая.
Откуда-то слева подала голос Садьям:
— Жалеешь, что не послал туда зонд?
— У нас один корабль на целую, черт бы ее побрал, планету, — ответил Фаиз. — Да еще мы столько сил израсходовали, убивая друг друга.
— Хоть какая-то информация есть? — спросила Садьям.
Фаиз развел руками:
— Заняты мы были.
Луна изменила цвет на ярко-оранжевый, потом на желтовато-белый и пошла обратно по спектру, темнея так же быстро, как разгорелась.
— Кто-нибудь снимает? — спросила Элви.
— Каски с Фаранжиром бросили программу высотной рефракции и переключились на запись, как только увидели, что происходит. Там в основном видимый спектр, тепло и гамма-частиц процентов на тридцать больше фонового. Датчики «Израэля» показывают примерно ту же картину.
— Это опасно? — Элви, не договорив, уже знала ответ. Может быть. Может, опасно, а может, нет. Пока они не поймут, что случилось, остается только гадать.
В свете звезд Элви не сумела разобрать, что выражает лицо Фаиза. Недоброе предчувствие в уголках его губ и прищуре глаз могло ей и померещиться. Очередной сон.
— Остальные знают?
— Надо полагать, — усмехнулся Фаиз. — Если не слишком заняты захватом пленных и поджогами жилых домов.
— Ты сообщил Мартри?
— Я — нет. Но кто-то мог сообщить.
— А Холден? Он знает?
— Если и знает, что он может сделать? Завязать с луной мирные переговоры?
Элви обернулась к Первой Посадке. Несколько огоньков в домах — как горсточка упавших на землю звезд. Достав терминал, он сделала экран белым и стала светить им перед собой, как фонариком.
— Ты куда? — крикнул ей вслед Фаиз.
— Поговорить с капитаном Холденом.
— Ну конечно, — раздраженно хмыкнул Фаиз. — Что ему сейчас нужнее всего, так это мнение биолога.
Стрела попала в цель, но Элви не позволила втянуть себя в спор. Фаиз — хороший ученый и друг, но от его привычки все высмеивать сейчас было мало проку. Кто-то из сотрудников оповестит всех о случившемся наверху. Ей ни к чему этим заниматься. И все же она втайне надеялась, что окажется первой вестницей.