— Ну и ну! — воскликнул Джонни изумленно. Софи вопросительно вскинула на него глаза.
— Да ты что, богачка? — растерянно произнес он, потрясая книжкой. — Ты знаешь, сколько у тебя денег?
Софи мило улыбнулась, но в глазах не отразилось ни единой мысли.
— Я никогда не нуждалась, — отозвалась она, — но и в долги никогда не влезала. Эррол всегда расплачивался наличными. Говорил: «Если я заплачу наличными, вы сделаете мне скидку?»
Она помолчала.
— Мне кажется, я продала дом, — прибавила она неуверенно. — Кто-то его продал.
Чайник на кухне заорал дурным голосом.
— Иду-у, — обрадовалась Софи и исчезла.
От мыслей о деньгах в голове у Джонни зазвенело, словно в копилке с монетами. Он задумчиво, будто впервые, оглядел гостиную. Да, он мог бы неплохо здесь устроиться, постепенно заменив беспорядок, царивший у Софи, собственным. Уговорил бы ее купить деку или даже стереосистему. Присматривал бы за ней, готовил еду, а по вечерам, когда она уходила бы спать, приглашал бы к себе друзей... Он размечтался. Совсем недавно мысль о том, что Нев ее эксплуатирует, привела его в ярость, а теперь вот он сам об этом подумывает.
— Знаешь, ты могла бы за эти деньги получать проценты повыше! — крикнул он ей. — Наняла бы экономку... или устроилась бы в хорошее место, где за тобой был бы настоящий уход.
Софи выскочила из кухни. В руках у нее была чашка и большая эмалированная кружка, которую она тоже поставила на стол.
— Нужно, чтобы за тобой кто-то приглядывал, — сказал ей Джонни, немного присмирев.
— У меня есть ты, — возразила она с любящей улыбкой.
— Да-а, конечно... — вздохнул Джонни. — Но тебе нужен кто-то получше. Может, тебя придется защищать от меня.
Он взял сберкнижку в руки.
Софи стала разливать чай. Джонни перелистал страницы.
— В полнолуние со мной что-то творится, — произнес он рассеянно. Раскрыв книжку на одной странице, он, нахмурясь, изучал ее. — Пенсию тебе переводят регулярно. Я вижу по записям. Здесь все в порядке.
Софи сидела, уставясь в чашку. Попытки Джонни разобраться в финансах совсем ее не интересовали.
— Ну, а теперь послушай... Слушай же, Софи, — настаивал Джонни, тыча пальцем в страницу. — Раз в месяц или около того у тебя со счета автоматически списывают триста двадцать долларов — это примерно восемьдесят долларов в неделю. Что это, арендная плата?
Софи посмотрела на носик чайника.
— Чай очень слабый, — произнесла она с недоумением.
— Софи... ты говоришь, что, кажется, продала дом, — не отступался Джонни. — А арендную плату ты платишь?
Сосредоточенно хмурясь, словно гадая, Софи смотрела в чашку.
— На фасаде стоит имя Эррола, — подсказал Джонни.
— Да, но он умер, — отвечала она. — Разве тебе никто не сказал?
— Ты платишь аренду?! — в отчаянии закричал Джонни, произнося каждое слово раздельно, словно она была глухой.
— Я всегда беру расписку, — радостно отозвалась она. — Вот тебе печенье... несладкое. Можешь не беспокоиться, что в нем много сахара. Знаешь, я как раз сегодня утром читала, что есть слишком много сахара и молочных продуктов вредно.
Печенье Джонни взял и сунул его в отделение секретера, где уже лежал кошачий корм.
Под перетянутыми резинкой сберегательными книжками в ящичке лежал большой коричневый конверт со старыми фотографиями. Джонни разложил их на крышке и увидел молодую Софи: вот она кормит уток, вот стоит за домом возле водонапорной бочки, глядя на огромный подсолнух, склонившийся к ее лицу. Каникулы на острове Южном, золотая осень в Куинстауне. Софи стоит у какого-то моста, а за ней деревья в золоте и багрянце. В окружении всего этого великолепия Софи выглядит прямо-таки ангелом, хотя багряная листва резко контрастирует с ее лиловым пальто. А вот фотография человека средних лет — он сидит в саду за столиком какого-то кафе и, глядя с улыбкой в объектив, машет рукой. Джонни и Эррол уставились друг на друга.
Софи поставила перед Джонни эмалированную кружку с теплой водой.
— Когда я впервые сюда пришел, у тебя был такой оранжевый блокнот, — спросил Джонни. — Ты его куда-то запрятала. Знаешь, где он?
— Сейчас я его найду, - вскричала Софи, загораясь.