Перед ним стояла Бонни Бенедикта. Он тотчас, ни секунды не колеблясь, узнал ее, хотя выглядела она совсем непривычно. Одета была на удивление просто и обыкновенно — узкие синие джинсы и свободный серый свитер.
— Привет, — сказал Джонни растерянно. — Ты меня помнишь?
Она смотрела на него без всякого выражения, но, услышав голос, улыбнулась — и рассмеялась.
— Джонни Дарт, — сказала она. — Ты меня искал? Почему ты так долго не приходил?
Глава двенадцатая
Джонни застыл на месте, протянув, словно дары, письмо и книгу, — он просто не верил собственным глазам. Многие годы Дженин и Бонни воспринимались им как две богини, одна — светлая, другая — темная, они создавали для него целый мир, предсказывали будущее, решали, куда идти и что делать.
А сейчас он с удивлением увидел, что Бонни, которую он помнил такой высокой и статной, на деле тоненькая и даже хрупкая. Одежды, расшитые звездами, блестящие цепи, браслеты исчезли; на пальцах даже кольца не было. Длинные спутанные волосы, как когда-то, спускались до плеч, а кожа была по-прежнему цвета дикого меда, но теперь отсвечивала еще имбирем и корицей. В памяти Джонни ее лицо оставалось бесстрастным и смуглым, но сейчас щеки Бонни, усыпанные круглыми светлыми веснушками, рдели румянцем. Это ее тень он видел тогда на кирпичной стене, это ее двойник тянул к нему руки с соседнего балкона. Он и не подозревал, что в механических джунглях города Бонни и он жили рядом. Осталась ли она пифией, как встарь? Она не казалась ни высокой, ни бледной, ни призрачной. В ее улыбке не крылось никакой тайны. Она была чуть ли не веселой.
— Ты меня ждала? — спросил он, запинаясь и неуверенно улыбаясь. — Но откуда ты?..
— Мама предупредила, что ты идешь по моему следу, — засмеялась Бонни.
Джонни опомнился.
— Ну уж, конечно, — бросил он, — предупредила.
— Как ты меня нашел? — спросила Бонни. — Моего телефона в справочнике нет.
Даже голос звучал иначе, чем помнилось Джонни. Он был глубоким, но совсем не мелодичным. Чуть хрипловатый, скорее комичный, чем красивый.
Она начала что-то объяснять, жестикулируя своими выразительными руками без всяких украшений, но мимо, обдав их гарью, прогрохотал грузовик. Губы Бонни двигались, улыбались, слова тонули в грохоте, и оба они безотчетно втянули головы в плечи, словно защищаясь от налетевшей бури, и молча глядели друг на друга, ожидая, пока она промчится мимо.
Потом Бонни взяла его за руку и, втащив в дом, захлопнула за ним дверь. И снова Джонни оказался в темной передней возле темной лестницы. Тут не было ни тележки с обувью, ни кошек. Видно, здесь ему и надлежало оказаться. Однако в компьютере судьбы снова произошла осечка, и в результате он попал в дом Софи и чуть было вообще не пролетел мимо!
— Но как же ты все-таки меня нашел? — настаивала Бонни, сжимая руки у него на запястье, словно собираясь проверить по пульсу, правду он скажет или нет.
— Мне было указание.
— Как это?
— Записанное на моем теле. — Джонни безучастно глянул на свою левую ладонь. — Я проснулся на островке безопасности. Пошел в эту сторону — и встретил Софи. Потом увидел название улицы — Маррибел. Почувствовал, оно что-то значит. Я, верно, вспомнил его, сам того не понимая, — вскричал он с изумлением, — и в конце концов пошел с Софи.
Но Бонни не понимала ни слова. Джонни сам на себя не походил — она его не узнавала.
— Софи Вест. Она рядом живет, — пояснил Джонни и снова, как бы в подтверждение своих слов, протянул ей книгу и конверт.
Бонни наконец поняла, что они предназначены ей, взяла их в руки, поглядела на него, словно опасаясь подвоха, но потом раскрыла книгу и, прочтя свое имя на титуле, растерянно рассмеялась, будто он задал ей загадку, которую она не могла разгадать. Впрочем, Джонни и сам не знал ответа.
— Скажи на милость, откуда они у тебя? — вскричала Бонни.
— Софи принесла в дом. Знаешь, как собаки приносят, — пояснил Джонни. — Сказала, что ей дал какой-то мужчина, не то в желтом, не то в розовом. Но это не обязательно так. Еще спросила меня, как я это понимаю.