И вдруг притопнуть каблучком.
И вот, стуча нога об ногу
И улыбаясь ни к селу,
Перемещаться понемногу
По направлению к углу.
Не потеряться б с кавалером!
Он чувствуется, как магнит.
Он рядом этим же манером
Ногами быстро семенит.
Лететь как бы спираль — витками.
Взопреть. О, пота остротца!
Упасть на стул. Махать руками
Вкруг тёмно-красного лица...
Чуднее этого занятья
Найти, ей-богу, мудрено!
Ведь точно сестры, точно братья
Мы все, кого кружит оно,
Кружить давайте ж, словно дети,
Хоть это будто мир старо,
И в «барыне», и в менуэте,
И в гопаке, и в болеро.
Давайте же лететь! Быть может,
Кто знает, ведь судьба слепа,
Вдруг смысл Вселенной нам поможет
Понять какие-нибудь па.
Пусть вьются юбки, словно флаги,
И креп-сатин и крап-жоржет.
Пусть чёрные кружатся фраки
И нитка белая манжет.
Давайте щёлкать каблучками,
Чтобы, хватаясь за сердца,
Вдруг сесть на стул, махать руками
Вкруг тёмно-красного лица.
Знать надо, чтобы это было.
А нет — так надо б то создать,
И чтоб нога бы ногу била.
И взвизгивать. И приседать.
Причины этому глубоки,
А следствия-то велики!
И надо, чтобы — руки в боки —
Дробь выбивали каблуки.
Знать, есть потребность в самом деле,
Чтоб в пальцах был подол зажат,
Чтоб кровь, свистя, вращалась в теле,
Чтоб мчались волосы назад.
1965
* * *
В судьбу походную влюблённый,
Не в фото, где луна у скал,
В казарме, густо побелённой,
Я честно красоту искал.
Её искал я в дисциплине,
И в пайке, выданной в обрез,
И в алом клине, дымном клине
В теплушку глянувших небес.
Прослушав грустный хрип гармони,—
А я грустил тогда всерьёз! —
От глаз я отрывал ладони,
Ладони,
Мокрые от слез...
Через овраги и низины,
Через расплёсканную грязь,
Я мчался в кузове машины,
На плащ-палатке развалясь.
Я брёл по снежным первопуткам,
Сквозь ночь летел в товарняках,
Питался сечкой по продпунктам
И мылся в санпропускниках.
И понимал я только грозы,
Дорог замес, снегов обвал...
Скупой и тонкий дух берёзы
В те годы я не понимал.
1953
КРАСОТА
В. Бокову
На небо взглянешь —
Звёзд весенних тыщи!
Что юности в блескучей высоте?!
Но яростнее, чем потребность в пище,
Была у нас потребность в красоте.
Нам красоту давали понемножку...
По вечерам, когда шумел привал,
Сапожник ротный,
Мучая гармошку,
Её для нас упорно добывал.
Она была минутной и не броской.
Мелькнёт — и нет: под утро вдалеке,
На горке — стеариновой берёзкой,
В ночи — луной, раздробленной в реке.
А то бывало: осень, вязнут танки,
И чад, и гарь — и вдруг она возьмёт
И чистым взором познанской крестьянки
Из-под руки, лукавая, сверкнёт.
1953
АРТИСТИЗМ
Прославляю актёрство —
Парик, декорацию, грим...
Как я жил, как я тёрся
По кулисам, актёрство, твоим!
...Вот галоши разули,
Разделись, в карман номерок.
И уже в вестибюле
Мы слышим: гремит монолог!
Как в колодце костёла
Органа стотрубная медь,—
В том величье актёра,
Чтоб мрачно с подмостков греметь.
Скажут; «Бросьте, забава-с!..»
Но мы аплодируем с мест
За лукавство, за пафос,
За всё разрешающий жест...
Как энергией тола,
Когда дотлевает запал,
Вдруг улыбкой актёра
Застывший взрывается зал.
Пусть не громкого роста,
Пусть меч слишком тяжек и щит,
Верим мы в благородство
Того, кто с эстрады кричит.
Нам, пожившим, матёрым,
И то не без пользы подчас,
Коль назвался актёром —
Учи!.. Мы подремлем, учась...
Прославляю за эти
Слова, что подчас пламенят!
(И за то, что в буфете
В антракте я пил лимонад.)
За твои водевили
Тебя не забуду по гроб.
(Ноги мне отдавили,
Когда я бежал в гардероб.)
При цилиндре, при трости,
Монокль и наследственный тик...
Прославляю притворство
Притворщиков главных твоих!
Только искра запала,
И вот уж и всё ремесло!..
Семя в детстве упало,
И семя, смотри, проросло.
Привставал я из ложи,
И действие я прерывал...
Прославляю за слезы,
Которые я проливал!
...Ждёт весь месяц зарплаты!..
При муторном свете кулис
Снимет тогу и латы, —
Да он же потаскан и лыс.
Красен нос его, право.
Да ведь не святой же он, чать!
Так какое же право
Дано ему всех обучать?!
Верим всякому вздору?!
Но я возраженья сниму:
Коль не верить актёру,
Тогда уже верить кому?
Мы уверуем сами
В восторг риторический твой.
Засыпай нас словами,—
Словами засыпь с головой!
...Бог поэзии с лирой,
А около — девять сестёр...
Жизнь идёт,— декламируй,
На то же ведь ты и актёр!
Расщеплённым фальцетом
Руби наступившую тишь!..
Декламируй,— подцепим
Мыслишку какую, глядишь!
К нарисованной ране
Притронься — и сразу же в дрожь! —
На немыслимой грани,
Где сходится правда и ложь.
Кровью всей искупая,
Что это всего лишь игра!..
Чтоб слезинка скупая
По глупому гриму текла.
Чтобы краскою синей
Подглазья, а рот чтобы — ал...
Сатанинской гордыней
Чтоб зрителя профиль пугал.
Горло стиснет незримо
Рыданий твоих мастерство...
Убедительней грима,
Быть может, и нет ничего!
И не ртом уж, а пастью...
Накинутый плащ на плечо.
Искажённое страстью
Актёр к нам выносит лицо.
Если ж слово вдруг мимо
Просвищет, как будто копьё,
Ничего: пантомима
Тут сделает дело своё.