Возможно, мне придется прибегнуть к услугам Нико Моррелли. Хотя я предпочитал этого не делать.
"Что с тобой сегодня?" — спросил мой брат Ройс, бросаясь в кресло в столовой и закидывая ноги на стол.
"Ничего." Я разглядывал его дорогие и грязные туфли на блестящей деревянной поверхности длинного стола. "Вы не возражаете?"
Он приподнял бровь, затем проследил за моим взглядом и остановился на своих ногах на моем столе. «На самом деле так и есть. У меня ужасно болели ноги».
Наши кухонные работники вошли с подносами с едой и кофе. Я подождал, пока они все выложат и уйдут, прежде чем возобновить наш разговор.
— Вы гуляли по лесу? — сухо спросил я. — Или, может быть, преследуешь кого-то в Калифорнии? Я знаю, что эти голливудские тротуары тяжело давят на твои лодыжки и колени».
Он тут же оттолкнул меня.
«Почему ты выглядишь так, будто кто-то что-то засунул тебе в задницу?» — холодно спросил Кингстон, мой младший брат, появившись из ниоткуда. Он нечасто бывал в Штатах и, как и Алексей Николаев, Кингстон любил держаться особняком. Он любил нас по-своему. Ну, все мы, кроме нашего отца.
И только после того, как я заверил его, что сенатора Эшфорда не будет рядом с моим поместьем, он согласился оставаться под моей крышей, когда бы он ни был в городе. Он разорвал все связи с нашим отцом, но я не мог его винить.
«Он нарвался на свою интрижку», — Уинстон взял на себя смелость ответить от моего имени. Боже, почему все мои братья были сегодня под моей крышей? «Доктор. Лебедь.
— Разве у тебя тоже не было ничего общего с девушкой-Лебедем? — спросил Ройс, читая газету и попивая кофе.
- прорычал я. — Уинстон, клянусь Богом…
"Ее сестра." В тоне Уинстона сквозило раздражение. — Не та женщина, — прошипел он Ройсу, а затем оттолкнул его. "Ненормальный."
Боже, какой способ начать выходной. Внезапно я пожалел о своей политике открытых дверей. Пентхаус, который я держал в центре города, был закрыт, но это поместье Эшфордов было семейным домом. По крайней мере, я пытался это сделать.
«Она выглядела хорошо», — задумчиво констатировал Уинстон. «Лучше, чем я помнил».
«Я чертовски надеюсь, что ты говоришь о Билли, а не об Одетте». В противном случае он был бы мертвецом.
«Я же говорил тебе, урод — Ройс, а не я», — серьезно ответил Уинстон.
«Я здесь не урод», — невозмутимо заявил Ройс. «Можете ли вы, две маленькие сучки, перестать ныть? Ты старше, но ноешь хуже всех.
"Следи за собой." Я посмотрел на него.
«Мы можем устроить спарринг». Ройс ухмыльнулся. Это было его любимое времяпрепровождение и способ снять напряжение. Сегодня я был не в настроении. Я понятия не имел, что заползло ему в задницу, но, учитывая его импульсивный и сумасшедший характер, это могло быть что угодно.
— Я занят взрослением, — протянул я. — Кроме того, я знаю, что все еще могу заставить тебя плакать. А теперь перестань говорить, чтобы я мог подумать.
"О чем?" — спросил Кингстон с явной незаинтересованностью в тоне. Ему было плевать на наш разговор. Вероятно, у него был кто-то, кого планировали убить для организации Омерта, и мы были его алиби. Мне было плевать, пока он был рядом.
«Он хочет вернуть доктора Свона», — беспомощно ответил Уинстон. Я бросил на него взгляд. Ему лучше посмотреть.
«Я вышвырну вас всех на головы».
— Послушай, маленькая сучка, — сказал Ройс, игнорируя мою угрозу. «Если тебе нужна женщина, то пойди и возьми ее». Он разложил свою бумагу. «Насытись ею и двигайся дальше. Мне не нужно мириться с твоей капризной задницей за завтраком.
— И это так хорошо для тебя работает, да?
— По крайней мере, я насытился ею, пока ты погибаешь в пустыне.
— Ты заткнешься? — сухо пробормотал я, прежде чем сделать глоток кофе.
«Бля, этот кофе крепкий», — проворчал он. «Я пью зеленый чай уже неделю подряд. Женщины и их зеленые чаи».
Боже, дай мне терпения, чтобы я не убил своего брата . — Ты всегда можешь уйти без завтрака.
Ройс вздохнул, закатив глаза. «Мне нужно получать удовольствие там, где я могу. Как, например, этот завтрак. Настала моя очередь закатить глаза. «Знаешь, какие бывают трудные времена?» он сказал.
- Как будто да, - сухо заметил я. «Всю жизнь у тебя во рту была серебряная ложка».
Ройс проигнорировал меня, как будто я ничего не говорил. «Моя женщина даже не знает о моем существовании, за исключением случаев, когда она хочет меня трахнуть. Я чувствую себя использованным, Байрон.
Я выдавил улыбку. Театральность Ройса всегда поднимала мне настроение. Он имел склонность преувеличивать, и почему-то я не думал, что он против того, чтобы его использовали .