– Ч-что значит, не придёшь? – заикаюсь от волнения и растерянности.
– То и значит, – пыхтит недовольно в ответ. И голос у неё какой-то запыхавшийся. – Во-первых, ты опять пытаешься мне приказывать, забыл, как просят нормальные люди? – бросается претензией.
Да что ж такое, а? Воспитывать меня взялась и манерам учить глупая деревенщина!
– А во-вторых, я занята, приди сам, отец вроде не против вчера был, чтобы ты заходил к нам. Всё, я за-ня-та! – бросает трубку, не попрощавшись.
И она утверждает, что это я невежливый.
Перезваниваю. Настойчивость – одна из моих самых сильных черт.
– Я не могу прийти сам, – ставлю мелочь перед фактом.
Я хоть и обзываю Сеньку глупой деревенщиной, но за эти пару дней успел заметить, что девчонка довольно сообразительная. Даже гораздо умнее многих наших городских фиф, которые работать умеют только в постели.
И то, что она сейчас якобы не понимает, что со мной – бред. Враньё самое настоящее.
– Я это… крепатурит меня, – признаюсь неохотно.
Мне стрёмно, что мышцы болят, ведь я и в самом деле в отличной форме.
Но физический труд – он ни хрена не облагораживает, а делает человека инвалидом. Таким я себя и чувствую.
– Так что ты это… Давай шустрее! – по привычке опять приказываю.
На последней фразе мой голос становится значительно тише, и есть шанс, что вредина меня не услышала.
– Кто не работает, тот не ешь! Слышал о таком? – фыркает надзиратель в юбке.
– Я вчера работал, если ты забыла! – продолжаю огрызаться.
– А ещё ты вчера ел! – парирует в ответ.
– Да и пошла ты! – выплёвываю вгорячах и сам вешаю трубку.
Швыряю телефон на тумбу и падаю спиной на кровать.
Злюсь.
На девчонку, на друзей, на себя.
Хочется бросить всё и свалить в свою квартирку в городе, заказать доставку из ресторана, пожрать, в конце концов.
Не замечаю, как снова вырубаюсь, хотя проснулся достаточно поздно по местным меркам.
Я вообще заметил, что в этой деревне… То есть, в посёлке, я сплю гораздо крепче и дольше, как убитый.
Хотя после трудотерапии последних двух дней я и правда убитый.
Сквозь сон слышу, как открывается входная дверь.
Неужели всё-таки пришла?
Тихая поступь, какое-то непонятное шуршание в районе стола и запах…
Аромат чего-то аппетитного тут же разносится по помещению, задевает рецепторы и побуждает проснуться.
Я резко распахиваю глаза, но к своему великому разочарованию упираюсь взглядом в потолок. Несколько секунд рассматриваю пошарпанное покрытие.
Неужели приснилось?
– Доброе утро! – нежный голосок звучит совсем близко, и этот факт заставляет меня улыбнуться.
Представляю, как выгляжу со стороны: валяюсь на старой расшатанной кровати посреди древней халупы и с блаженным выражением лица смотрю вверх.
Кажется, я спятил в этой деревне. По крайней мере, очень близок к тому, чтобы сойти с ума.
Кряхтя, словно старый пень, я принимаю сидячее положение. Мышцы буквально разрываются от боли, но я стараюсь при девчонке не подавать виду. Как-то это неправильно – показывать свою слабость противоположному полу.
– Доброе, – бурчу в ответ.
Есения косится на меня и неодобрительно покачивает головой.
– Так и быть, решила покормить тебя авансом. Ведь если ты скопытишься от голода, работать будет некому, а я вчера, пока ты сараи чистил, успела десять билетов по психологии разобрать.
Девчонка выглядит довольной, словно упомянутая психология – её самый любимый предмет. А может быть, просто любит учиться, кто же её поймёт эту простоту деревенскую.
Ей так мало надо для счастья: дали возможность поучить билеты, и девушка уже чуть ли не порхает.
Я так не умею…
– А там что? – не пойми откуда, во мне просыпается совесть.
Или скромность, я путаюсь в этих понятиях, потому что ни одно, ни второе мне неведомо.
Скашиваю взгляд в сторону стола, на котором расставлены контейнеры с едой, и желудок скручивается от предвкушения.
– Твой завтрак, – ласково отвечает Цветочек.
Словно сорвавшийся с цепи голодный зверь, я бросаюсь на еду. Одной рукой запихиваю в рот пирожок с картошкой, а второй – бутер с колбасой и свежим огурчиком.
Ищу глазами, чем бы запить всю эту вкусноту и обнаруживаю, что на столе стоит не только бутылка с компотом, но ещё и термос с чем-то горячим.
– Кофе? – спрашиваю с горящими глазами.
– Угу, – кивает девчонка, явно испытывая чувство неловкости из-за моего поведения.