Потенциальная утопленница поартачилась, но, как ей сказано было, сделала. Не забыла, как под водой девок голых увидала, когда те ее на дно холодными руками пытались утащить. Тут любой агностик во что хочешь поверит, не то что девчонка молодая. Впрочем, Олег отчего-то был уверен, что она все равно этот водоем еще пару лет стороной станет огибать.
Так вот — по идее, за такое ему гипотетически могла перепасть медаль «За спасение утопающих». Нет, не за головешку, конечно, а за то, как он девку из воды выволок и после ей искусственное дыхание «рот в рот» делал. Там и свидетели сего подвига были. Но вот только имя-то у него никто тогда не спрашивал?
— Олежка, все ломаешь голову, за что тебя награждать станут? — спросил у Ровнина Францев, спустившийся вниз.
— Ломаю, — подтвердил юноша. — И еще — без формы как? Не положено же?
— Ничего-ничего, — успокоил его начальник. — Там, куда мы едем, никто тебя не осудит за неуставной внешний вид. Если желаешь, даже голым можешь ходить, если приспичит, и поверь, слова дурного ты за это не услышишь. Пойдем, пойдем. Да не сопи ты так, по дороге все объясню.
А дождь и вправду разошелся не на шутку, с небес хлестало так, что дворники в машине еле справлялись с водой, льющейся на лобовое стекло.
— Погодка — врагу не пожелаешь, — вздохнул Францев, выезжая со двора. — С одной стороны хорошо, в эдакое ненастье наш контингент в основном на улицу не суется. С другой — не ровен час придется за город ехать, потонем же в грязи. Трассы еще туда-сюда, а чуть в сторону — и все, застрянешь намертво. Там или танк нужен, или, на худой конец, трактор.
— Ну да, — согласился Олег.
— А я еще с одним знакомым, как назло, договорился днями сгонять в одно место, кое-какой вопрос решить, — произнес Аркадий Николаевич, — как раз за город. Знал бы — не обещал. Ладно, не суть. Что до награды — все так и есть, кое-кто желает выразить тебе свою благодарность. Если конкретнее — речь о Джуме. Помнишь такую?
— Это та, которая главная у гулей? — изумился Олег.
— Не «главная», а королева, — поправил его начальник. — И обращаться к ней должно не иначе как «ваше величество». Я могу обойтись и без титулования, а вот ты — нет. Она тебе: «Здравствуй», ты ей: «Добрый вечер, ваше величество». Она тебе награду, ты ей…
— Спасибо, ваше величество, — закончил за него фразу Олег.
— Благодарю, — поправил его Францев. — «Спасибо» здесь не к месту. Но в целом — так.
— А почему вы ее можете не называть величеством?
— Потому что в ее личной табели о рангах мы находимся на одной ступени, — пояснил Аркадий Николаевич. — Для нее я ей ровня по статусу, понимаешь? Джуме, да и кое-кому другому, например той же Хрисанфе, что повелевает городскими свалками, важны не размеры личных владений, а объем доступной для использования власти. Мой для нее достаточен. Твой, как ты понимаешь, нет. Естественно, если ты не станешь ее титуловать должным образом, никаких неприятностей тебе это не доставит, никто не станет тебя кусать, рвать на части или казнить. Но и серьезных дел с Олегом Ровниным Джума иметь после не станет. А если какие-то и станет, то через «не хочу», что, как ты понимаешь, не гарантирует результат. В нашем деле правильное, уважительное и вовремя сказанное слово, Олежка, значит очень много. Причем чаще всего не в конкретный данный момент, а в перспективе.
— Понял, — покивал Ровнин. — А за что мне такая честь от нее перепала-то?
— Вроде молодой, а память никудышная, — расстроился Францев. — Вспомни весну, когда ты только-только к нам пришел. Кто мне сказал: «Ее же надо предупредить»? Ты. Она про это не забыла, теперь хочет тебя отблагодарить.
— Но я же это вам сказал, а не ей? И предупреждал не я.
— Не ты. Но когда она меня вчера благодарила за поддержку, я не забыл упомянуть, что первым это предложил сделать наш новый сотрудник, после чего она приняла решение вручить тебе заслуженную награду. А я, естественно, такую возможность упускать не собираюсь.
— Так и Славка что-то такое говорил. — Олег попытался воскресить в памяти вроде бы и совсем недавние, но при этом кажущиеся уже весьма далекими майские события. — По-моему.