— Славка заполошный сильно, — пояснил Францев. — Кто его знает, как он себя во дворце гулей поведет? Место уж крайне специфическое. А возможность, повторюсь, очень и очень заманчивая. Знаешь, Олежка, я ходить вокруг да около не стану, скажу как есть: времена на дворе мрачные и непредсказуемые, потому чем больше народу из отдела будет знакомо с Джумой, Хрисанфой, Аристархом, Севастьяном Акимычем и многими другими патриахами Ночи, тем лучше. Дело в том, что они живут по своему укладу, к ним просто так, со словами «я Олег, давайте дружить» не подойдешь. Пока тебя им не представил тот, кого они считают равным себе, пока ты делом не доказал, что с тобой беседовать не зазорно, пока не добился хоть минимального уважения — тебя для них как собеседника нет. Как враг — есть. Как один из волкодавов с Сухаревки — тоже. Но это другое, в этом статусе ты можешь рассчитывать лишь на драку. В лучшем случае — на безразличие, которое тебе ничего не даст.
— Но не на помощь, совет или хотя бы подсказку, — кивнул Олег.
— Именно, — подтвердил Францев. — Сейчас с Джумой из отдела знакомы лишь двое — Сашка и Павла Никитична. Последнюю можно не считать, поскольку лет двадцать назад они, в смысле тетя Паша и Джума, крепко повздорили. Нет, если прямо сильно припрет, Павла Никитична к королеве обратится, и та, заметим, сделает для нее почти все, поскольку за ней числится очень серьезный должок. Но тут должно произойти нечто совсем уж экстраординарное. Так вот, я желаю этот список расширить. Надо, чтобы еще кто-то еще побывал во дворце, знал дорогу в тронный зал и был представлен королеве. Времена, повторюсь, непростые, мало ли что может случиться?
— Аркадий Николаевич, когда вы так говорите, то подмывает ответить: «Не каркайте». Хоть и неправильно к начальнику таким образом обращаться.
— Да уж, субординацией не пахнет, — рассмеялся Францев. — Собственно, мы уже приехали. Охотный ряд.
К немалому удивлению Олега, путь к дворцу королевы гулей начинался на станции метро, хотя, правды ради, одной из самых старых в московском метрополитене. Сначала сотрудники отдела спустились вниз, туда, где ходили поезда, а после нырнули в неприметную дверцу, находящуюся в самом конце перрона, за которой начинались служебные помещения. Впрочем, там они тоже не задержались, уходя все дальше и дальше от шума поездов и людского присутствия.
Собственно, в какой-то момент Францев достал фонарик, который вскоре стал выступать в виде единственного источника света.
— Под ноги смотри, — предупредил своего сотрудника Аркадий Николаевич. — С лестницы здесь загреметь вниз — как нечего делать. А если такое случится, то пиши пропало, точно шею свернешь. Или в лучшем случае конечность какую сломаешь.
О каких лестницах идет речь, Олег понял уже через пару минут. Их тут хватало — металлических, с мокрыми холодными перилами, пахнущих ржавчиной. А самое главное — все они вели вниз, но всякий раз каждая из них заканчивалась новым переходом, за которым сотрудников отдела поджидала новая лестница. Люди шли и шли в темноту, и, казалось, так теперь будет всегда.
И Олег даже удивился, когда услышал слова Францева:
— Ну вот, почти на месте. Теперь нам туда. Олежка, не зевай, запоминай дорогу. Говорю же — может пригодиться.
Глава 3
После бесконечных лестниц стоять на земле было просто приятно, даже несмотря на то, что единственным источником света в непроглядной темноте являлся луч фонарика, что держал в руках Францев. Впрочем, вовсе и не земля находилась под ногами Олега, а какой-то камень. То ли таков тут был естественный слой, то ли речь шла о булыжниках вроде тех, которые составляют покрытие Красной площади, поди пойми.
А вот стены тут кто-то когда-то выложил красным старым кирпичом (это Ровнин успел уже рассмотреть), навеявшим ему воспоминания о территории Кремля. Там в арках Александровского сада он такой же видел — чуть выщербленный, все на своем веку повидавший, надежный, который ни годы, ни осадки, ни реставраторы не одолеют.
— Огляделся? — добродушно осведомился у него начальник. — Что ты на меня уставился? Понятно ведь — интересно. Место старое, заповедное. Но — недоброе, потому в одиночку сюда не суйся, могут и сожрать. Ну, по крайней мере до той поры, пока сам начальником отдела не станешь.
— Скажете тоже, — немного смутился Олег. — Я о таком даже и не думал.
— Зря, — без тени иронии произнес Аркадий Николаевич. — Каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл. Нет, для армии нынче эта поговорка не сильно подходит, потому как у маршалов есть свои дети и внуки, потому ни солдату из дальнего гарнизона, ни его непосредственному командиру, ни даже командиру командира большие погоны не светят, но в конкретно нашем случае возможно все. У нас в отделе почти коммунизм. Вот представь себе: в стране не построили и теперь уж никогда не построят, а у нас — есть. В отделе карьерный рост гарантируют исключительно личные способности и трудовой энтузиазм, таковы наши традиции. Ну, если претендент на кресло начальника раньше голову не сложит, разумеется. А потому что?