Все так и вышло. В какой-то момент их проводник повернул вправо, оставив широкий ход, продолжение которого терялось во все той же темноте, и сотрудники отдела оказались в приличных размеров зале, где на полу нежилось не меньше сотни костлявых дурнопахнущих тварей. Зрелище это было одновременно и отвратительное, и отчего-то завораживающее. Тощие сизовато-черные тела корчились, точно черви под дождем, кто-то из них глодал гнилыми, но острыми зубами кости, кто-то, совершенно не стесняясь окружающих, совокуплялся, кто-то просто терся спиной о шершавую поверхность пола.
И опять — вонь. Олег, вроде бы уже чуть к ней привыкший, вновь испытал рвотные спазмы. Правда, совсем уж точно определить, что именно послужило причиной для их возникновения, он вряд ли бы смог. Может, запах, а может, и зрелище, на которое ему пришлось смотреть.
— А тут таких помещений десятка два, — негромко сообщил своему подчиненному Францев, — и там этих красавцев не меньше.
— Но это же очень много! — окинул зал взглядом Олег, а после представил, как толпа жаждущих людского мяса существ десантируется из канализационных люков, которых в Москве имелось огромное количество, на улицы города. — Ужас какой!
— Ужас, — согласился с ним начальник. — Но, на наше счастье, они сильно не любят солнечный свет и по сути своей очень трусливы. Плюс кое-кто из их старших, кто живет давно, еще помнит то, что их племени устроили наши с тобой предшественники. Чего ты скалишься? А ну брысь!
Последние слова были адресованы не Олегу, а одному из гулей, который, учуяв живую плоть, неожиданно быстро и уверенно вцепился своими длинными узловатыми пальцами в брючину проходящего мимо него Аркадия Николаевича.
Впрочем, Францев мог и не осаживать чересчур самоуверенную нежить. Сопровождающий сотрудников отдела гуль, заметив случившееся, тут же что-то зашипел, зацокал языком и даже погрозил плотоядному собрату кулаком, после чего тот отпустил штанину, опрокинулся на спину и уставился в потолок.
— А что они устроили? — уточнил негромко Олег. — Нет, я обмолвки на этот счет слышал, но деталей не знаю.
— Огнем все залили, — ответил Францев. — В те времена эта публика занимала под землей куда более обширную площадь. Конкретно здесь тогда в основном молодняк обитал, а старшаки квартировали поближе к поверхности, в совсем уж старых тоннелях, которые чуть ли не во времена боярина Кучки рыли. Вот их по приказу Ардова в двадцатые годы горючкой и залили. Море огня, по-другому не назовешь.
— Ничего себе!
— Люди тогда мыслили широко, на мелочи и дискуссии не разменивались, — с немалым уважением к коллегам из прошлого пояснил Аркадий Николаевич. — Кто не с нами — тот против нас. Там как вышло? Гули — они же тугодумы, наверху жизнь уже изменилась, а они считали, что там лихолетье и военный коммунизм как были, так и есть. То есть — хватай человека и тащи под землю, все одно никто искать не станет. Вот и уперли женщину с ребенком, а те оказались семьей какого-то наркома. Это сейчас родню власть предержащих на казенных машинах с личным охранником по магазинам возят, а тогда и семьи совработников пешком по Москве ходили, и наркомы, и даже сам товарищ Сталин. Последний, правда, до поры до времени, пока покушение на него не устроили. Но не суть. Наши коллеги быстро смекнули, что к чему, а через день-два вещи и обрывки одежды пропавших в тоннелях нашли. Ардову, ясное дело, нагорело крепко, он чуть в СЛОН не загремел.
— Куда?
— На Соловки, — пояснил Францев. — Соловецкий лагерь особого назначения. Но обошлось, Бокий заступился. Было решено разговоры более не вести и сделанное не прощать, потому через недельку подвели куда надо шланги, залили под землю горючки и пустили пал. Вероятность того, что Москва не только внутри, но и снаружи здорово полыхнет, конечно, имелась, и немалая, но риски были сочтены допустимыми. Просто пришло время для эдакой показательной казни, если угодно, аутодафе, без нее было уже не обойтись. Такой казни, о которой вся ночная Москва сначала будет долго говорить, а потом еще лет сто ежиться лишь при ее упоминании. В результате акция сработала отлично, памяти о ней хватило надолго. Даже в сорок первом, когда ситуация в столице сложилась сильно не ахти, и то никто не рыпнулся. Ну, кроме совсем уж отмороженных личностей, в основном из числа вурдалаков.
— Так, а чего же сейчас мы что-то в этом роде не провернем? — изумился Олег. — Самое же время?
— Увы, не самое, — усмехнулся Францев. — Своими силами нам такое не организовать, нужна поддержка сверху и сбоку.