— Ушел в себя, — потушив окурок о край урны, ответил Олег. — А оттуда обратно дорога длинная. Ты как здесь? По делам или перевелась?
— Бумаги привозила, — качнула папкой, которая находилась у нее в руке, девушка. — Лето, отпуска, людей не хватает, вот меня и снарядили. Хамство, конечно, но с начальством спорить не будешь.
— Полностью согласен, — кивнул Ровнин. — Ну, рад был повидаться! Пока!
— А ты почему мне не перезвонил? — и не подумала прощаться с ним Маша. — Я же дала тебе свой номер?
Олега, который уже собрался направиться к метро, этот вопрос, что скрывать, немного обескуражил. Вернее, даже не вопрос, а то, какой на него ответ стоит дать. Честный? Наверное, обидится. Соврать? Еще совсем недавно Ровнин так бы и поступил, но за последние два месяца его взгляды на любые обещания, угрозы, а также заведомую ложь порядком изменились. Юноша усиленно приучал себя в любых ситуациях без крайней нужды не прибегать ни к тому, ни к другому, ни к третьему. Получалось, увы, не всегда, но он знал — усердие и труд все перетрут.
— А ты ждала? — изобразил удивление юноша. — Тогда извини. Просто вроде речь шла о том, что для продолжения нашего общения мне следует карьерно подрасти, а с этим пока никак.
— Ничего, — благосклонно кивнула Маша, — и такой сойдешь. В конце концов, за каждым успешным мужчиной стоит женщина. А я особа упорная, если чего задумала — добьюсь.
— Как сказал Марк Твен, — решил блеснуть эрудицией Олег. Просто буквально пару дней назад эту же фразу в какой-то связи Савва вплел в разговор, а после по своей привычке назвал и ее автора. — Хороший писатель.
— Да? — удивилась девушка. — Не знала. Эти слова часто моя мама повторяет, вот я и запомнила. Олег, у тебя девушка есть?
— Снова неожиданно, — повторно опешил юноша, никогда до того не сталкивавшийся с подобной прямотой, простотой и, что интересно, деловитостью. Просто именно с такой интонацией был задан столь нестандартный вопрос. — Уже нет.
— Расстались? — уточнила Маша. — По чьей инициативе?
— По обоюдной, — ответил молодой человек и опять же ни словом не соврал. Васек в их последнем разговоре упомянул о том, что в начале июня Алена, теперь, выходит, уже его бывшая, внезапно заявилась в отдел и просила передать, что она нашла себе вместо Ровнина нормального парня, который не пропадает ни с того ни с сего невесть куда. Бывшие коллеги Олега внимательно и даже с сочувствием ее выслушали, а после пожелали большого счастья в личной жизни.
Исходя из услышанного, Ровнин с полным правом считал себя теперь свободным человеком, и этот статус, кстати, ему очень нравился. Ну а если совсем честно, то Аленку он и поначалу не сильно вспоминал, а после вовсе забыл, точно ее не было.
Свинство? Наверное. Но так случается.
— Вроде не врешь, — заметила Маша, которая очень внимательно все это время следила за его лицом. — Да ты не удивляйся, просто не люблю, когда из меня дуру делают. Ну и кое-какой негативный личный опыт тоже есть.
— У кого его нет? — дипломатично заметил Олег.
— Тут рядом кафе, — мотнула влево подбородком девушка. — Я бы не отказалась от чашки кофе и эклера.
— Я бы тоже, — улыбнулся Ровнин. — Но мне еще в отдел надо вернуться.
— Времени почти шесть, — глянула на миниатюрные часики, которые красовались на тонком запястье, Маша. — Какой отдел?
— Это вам, кадровикам и делопроизводителям, хорошо, — без малейшего почтения в голосе заметил Олег, — а оперов ноги кормят. У нас рабочий день ненормированный.
— Опера тоже по КЗОТу живут, — резонно возразила ему Маша. — Закон для всех един. И потом — просто невежливо отказывать девушке, которая сама тебя куда-то пригласила. Или ты думаешь, что я так часто поступаю?
Ровнину очень хотелось сказать, что он вообще о ней и не думал, но воспитанный юноша в нем победил потихоньку матереющего опера, которого усовестить не так и просто.
Вот так и появилась у Олега какая-никакая личная жизнь. Время от времени она его радовала, потому что без постоянной девушки жить нормальному молодому человеку и грустно, и скучно, а иногда печалила, потому как лейтенант Остапенко была девушкой во всех отношениях непростой.
Во-первых, характер у нее оказался далеко не сахарный. Нет, записной стервой Маша не являлась, и сцены ревности, как та же Аленка, на ровном месте никогда не устраивала. Но иногда ее чрезмерная целеустремленность, а также уверенность в единственной верности собственного мнения просто вышибали Олега из седла. Настолько, что пару раз он даже подумывал о том, что, наверное, пора сворачивать это шапито и, не мудрствуя лукаво, как и прежде составлять компанию Славяну в его общении с женским контингентом, обучающемся в медицинских и педагогических учебных заведениях. Так и проще, и, кстати, веселее.